Неконх, слегка пыхтя, подошел к нему.
— Все чисто, приятель. Они ушли. Ну, что стряслось?
— Нам предстоит иметь дело со шпионом, капитан.
— Хай! Это просто. — Рука Неконха легла на нож. — Только скажи, где он будет сегодня вечером…
— Она будет в таверне, я полагаю.
— Она? — Голос Неконха изменился. — Кто это?
— Мара.
Наступила ошеломленная тишина. Через мгновение Неконх начал горько ругаться себе под нос.
— Не могу в это поверить! — вырвалось у него. — У тебя есть доказательства?
— Пока нет.
— Тогда как ты можешь…
— Терпение, я все расскажу. Помнишь тот день в твоей каюте, когда мы строили наши планы? Я дал ей кольцо…
— Да-да, чтобы подкупить ее друга в Абидосе.
— Не было никакого друга в Абидосе, Неконх. Кольцо все еще у нее. Она забыла и оставила его на руке прошлой ночью.
— О, матерь богов, — устало произнес капитан. Он оперся обеими руками на борт, глядя на реку. — И у нее не было объяснения?
— О, конечно, было. Можешь себе представить эту деву без объяснения? Но она лгала.
— Откуда ты знаешь, приятель? Может, она нашла способ получить то, что хотела, в Абидосе, не подкупая того парня! Бьюсь об заклад, у нее никогда не было своей безделушки, а это была такая безделушка, что и говорить! Она соблазнит и самого щепетильного… Да, можешь улыбаться. Я знаю, что дева не слишком обременена щепетильностью, но подумай о жизни, которую она вела, клянусь Священным Оком! Ее били и морили голодом, она была во власти то одного хозяина, то другого…
— Побереги дыхание, Неконх! Я обошелся с ней достаточно хорошо и получил в благодарность лишь предательство. Уверяю тебя, я кое-что об этом подумал, хоть и поздновато! Она оставила кольцо, потому что оно не было ей нужно для взятки. Для нее уже все было устроено в Абидосе — она была шпионом, когда взошла на этот корабль.
— Да она была всего лишь маленькой беглянкой.
— Так мы думали, — мрачно произнес Шефту. — Так я продолжал думать до прошлой ночи, пока не пришел в себя. Она вовсе не сбежала, Неконх. Думаю, ее продали.
Он подождал, затем взглянул на своего спутника. Неподвижное лицо Неконха было высечено из солнечного света, выступающий нос — цвета меди, глаза — глубокие пещеры.
— Агенту царицы, — тихо продолжил Шефту. — Это все меняет, не так ли? Бьюсь об заклад, у меня нет над ней никакой власти, ни малейшей, и никогда не было. Утешительная мысль, не правда ли, если вспомнить, что она знает, что она может рассказать?
— Тогда почему она не рассказала? Ради Амона, она могла потопить наше судно четыре недели назад! Почему, во имя…
— Вот в чем вопрос. Почему? Признаюсь, мне было нелегко найти ответ.
Неконх задумчиво посмотрел на него.
— Бьюсь об заклад, я теперь знаю ответ.
— Преданность мне, ты думаешь? Капитан, прошу, не заставляй меня верить в сказки! — Голос Шефту был диким, и он понял, что сжимает перила так сильно, что болят пальцы. Он подозревал, что Неконх рано или поздно скажет что-то в этом роде, но не знал, что это с ним сделает, как живо вернется к нему теплое прикосновение губ Мары, даже аромат лотоса в ее волосах.
Он отдернул руки от перил и отвернулся.
— Нет, мы недооценили деву. Она играет на обе стороны, капитан, вот в чем ответ. Она вертела мной, как игрушкой на ниточке, и в то же время держала на другом пальце этого своего хозяина, человека царицы. Хай, она умна, не так ли? Неважно, кто проиграет в этой игре, она намерена выиграть.
— Я в это не верю! Ты сам сказал, что у тебя нет доказательств.
— Я сказал «пока нет». Я намерен добыть доказательства, и я хочу, чтобы ты мне в этом помог.
— Но как мы это сделаем? — взревел капитан, хлопнув ладонью по борту. — Парень, нельзя судить о таком по словам другого! Дай деве шанс защититься! У нее могут быть причины, о которых мы ничего не знаем, веские причины…
— У нее будет любой шанс, капитан, — тихо сказал Шефту. — Любой шанс. — Он повернулся к Неконху. — Мне интересно твое отношение ко всему этому, но, признаюсь, я немного сбит с толку. Возможно, ты просветишь меня. До сих пор я понимал, что ты предан мне и царю, и никому другому. Я ошибался?
Загорелое лицо Неконха немного побледнело. Он начал говорить, сглотнул, затем отвернулся, глядя на реку.