— Ты! — вырвалось у него.
Мара прислонилась к двери, чувствуя внезапную опустошенность и усталость. «Все, — с сарказмом подумала она, — кажется, сегодня мне рады…»
— Да, я! — сказала она. — Я ищу твоей защиты, хозяин! Мятежники меня подозревают.
— Вот как! Клянусь моим Ка, Амон благ, послав тебя сюда в этот самый миг. Это избавило моего ливийца от хлопот по твоему поиску. — Он медленно опустился на край стола за спиной, скрестил руки и изучал ее, и слабая, холодная улыбка коснулась уголков его губ. — Чадзар, — пробормотал он. — Отправь этих людей, они нам больше не нужны.
Ливиец кивнул солдатам и речникам — членам экипажа «Друга Ветра», как догадалась Мара, — и выпроводил их через другую дверь. В комнате был еще один человек — тихая фигура, сгорбившаяся в тени одного из углов; но Мара не перевела взгляд, чтобы увидеть, кто это. Когда ливиец неспешно вернулся на свой пост, вельможа Нахерех заговорил снова, его голос сочился сарказмом.
— Итак, мятежники тебя подозревают. Как нелюбезно с их стороны — отплатить за твою дружбу жестоким недоверием.
— Дружбу? Я притворялась другом, хозяин. Разве не ты послал меня туда, чтобы шпионить за ними, выведывать их тайны…
— Да, совершенно верно, я. Но ты так… медлила… с докладом об этих тайнах, что сегодня днем я решил поставить шпиона за тобой, моя Умница. Лишь формальность, понимаешь. К моему удивлению, человек, которого я выбрал, казалось, уже был твоим старым другом.
— Вот как, — пробормотала Мара.
Вельможа Нахерех повернул голову.
— Ты, там! Покажись.
Еще до того, как она его увидела, Мара знала, кто выплывает из своего темного угла. Сахуре выглядел странно неполноценным без своих золотых шаров, но его кривая, циничная улыбка была все та же, а язык — таким же маслянистым.
— Живи вечно, Лик Лилии! Да возрадуется твое Ка, да…
— Тс-с! Ты, сын сорока демонов!
— Возмутительно! — пробормотал вельможа Нахерех. — Разве так приветствуют друга?
— Он мне не друг! Он негодяй и змей, не верь ни единому его слову, хозяин, он скользкий, как…
— Тогда вы двое одного поля ягоды! — Притворство Нахереха закончилось; его голос хлестнул, как кнут. — Почему ты не сказала мне о том корабле сегодня ночью?
— Потому что я знала, что это ловушка.
— Клянусь Амоном! Ты все еще будешь мне лгать?
— Не верьте ей, Ваше Превосходительство, — вставил Сахуре. — Она была там. Она слышала то же, что и я.
— Да, я была там, крокодил ты этакий, но у меня были мозги, а у тебя нет! Корабль был пуст, хозяин, не так ли? Ты не нашел на нем золота, правда? Нет, не нашел! Это все было обманом, ловушкой, расставленной для меня, в которую у меня хватило ума не попасть. А этот дурак попался! Теперь они думают, что это я, и все, чего я пыталась достичь, разрушено — они меня теперь и в таверну не пустят! Более того, я слышала, им приказано убить меня при первой же встрече…
— А-а-а-а, — с удовлетворением протянул вельможа Нахерех. — И кто же тебе это сказал?
Мара прикусила губу до крови.
— Один… один старик, который меня пожалел.
— Вот как. Кто-то, с кем ты познакомилась во время тех других визитов в таверну, несомненно. Тех ранних визитов — до того, как я тебя послал, — о которых я ничего не знал, пока этот жонглер мне не рассказал.
Боги Египта, я попалась, подумала Мара. Мне не выкрутиться из этого, нет выхода, нет выхода… Она разжала застывшие губы, но слова не хлынули на язык из того таинственного источника вдохновения в последнюю минуту, который так часто ее спасал. Она стояла парализованная, безмолвная, и тишина затянулась так долго, что теперь было слишком поздно что-либо говорить, и она была потеряна. Все было кончено.
Вельможа Нахерех ледяным тоном улыбнулся и повторил ее мысли.
— Игра окончена, не так ли? Жаль. Должно быть, ты наслаждалась ею, пока она длилась. Ну же! Кто был этот «старик», который тебя предупредил?
Тишина продолжалась.
— Ваше Превосходительство, — пробормотал Сахуре. — Думаю, возможно, это был молодой человек. Некто по имени Сашай. Он бы ее предупредил.
Слабая, горькая усмешка коснулась края сознания Мары.
— Только не он! — пробормотала она.
Нахерех проигнорировал ее, повернувшись вместо этого к жонглеру.
— Поистине печально, что я не осознал твоих возможностей раньше. Ты бы давно работал на меня. Прежде чем вошли те солдаты со своими бесполезными пленниками, ты начал рассказывать мне о тех, кто регулярно посещает эту таверну. Полагаю, ты продолжишь. Сашай. «Писец». Кто этот писец?
— Ваше Превосходительство, этого никто не знает. Именно он приносит приказы от предводителя мятежников, а его тоже никто не знает. Говорят, даже Сашай его никогда не видел. Но всем ясно, что наш писец без ума от этой Ликоликой, от этого Цветка Красоты… — Усталые, безразличные глаза Сахуре на мгновение остановились на Маре — слегка насмешливо, отстраненно, — как могли бы остановиться на незнакомке, на резном изваянии, на жуке, которого он случайно раздавил сандалией. — Что до остальных, есть золотых дел мастер, его зовут Нефер, тавернщик Ашор и его жена, жрец по имени Джедет, речник Неконх, пекарь и несколько ремесленников…