— Я принесла тебе немного поесть и выпить, чтобы подкрепиться, — неожиданно заявила Маша, принимаясь развязывать небольшой полотняный мешочек, принесённый с собой. — Страже сказала, что это очень опасные зелья для снятия проклятия. Они и не полезли смотреть. — На губах её заиграла стеснительная улыбка, а я удивлённо крякнул. Маша протягивала мне ломоть свежего хлеба и небольшую бутыль.
— Не отравлено? — буркнул я, всё же принимая угощения и начиная жадно есть. Первый же глоток отменного эля разлился по нутру согревающим теплом, и силы начали возвращаться.
— Пока нет. Но если будешь задавать глупые вопросы, в следующий раз подсыплю прослабляющего порошка.
— Тогда нас найдут по следу, — мрачно констатировал молчавший до этого гвардеец. Маша хохотнула, а я смерил спесивого рыцаря тяжёлым взглядом. Тот сложил руки на груди и отвернулся, будто меня здесь не было.
— Как вы планируете бежать? — задал я вопрос, запихивая в рот остатки хлеба и прикладываясь к горлышку бутылки. — Видимо, я так и побегу в камере? — намекнул на то, что меня не торопятся выпускать.
— У нас нет особого плана, — призналась Маша, подтверждая мои худшие опасения. — Мы просто сейчас откроем дверь в твою камеру и попытаемся все вместе покинуть дворец. — И снова взгляд на гвардейца, будто она не уверена в своих словах.
— Гениальный план! — притворно восхитился я, откидывая бутыль в сторону. — Лучший за время существования человечества.
— Если у тебя есть другой, тогда давай, беги сам. А мы с удовольствием посмотрим! — огрызнулась ведьма, копируя жест рыцаря.
— Он есть у меня, — отозвался гвардеец, доставая из кармана маленький пузырёк. — То зелье, что тогда приняли мы с Олафом. — Рыцарь встряхнул скляночку, заткнутую пробкой, и голубая жидкость внутри засверкала в тусклом свете единственного факела.
Маша вскинула брови, удивлённо воззрившись на флакончик. Потом перевела взгляд на рыцаря и снова на флакончик. На лице её отобразилась такая работа мысли, что мне казалось, будто я могу подслушать всё, о чём она думает. Мне было неизвестно назначение этого зелья, а вот ведьма, судя по всему, начала понимать, что к чему.
— Это исключено! — наконец, заявила она, и даже предприняла попытку забрать флакончик, что гвардеец не дал ей сделать, пряча его в ладони. — Костер, это безумие, ты понимаешь?
— Ничего подобного. Мы с Далией всё продумали. Не стали говорить тебе, потому что понимали, что ты будешь против.
— Ещё бы!
— Здесь половина порции. Для каждого. У вас будет полчаса, чтобы выйти из темницы, постараться не столкнуться с Боросом и покинуть пределы площади.
— Но тебя могут повесить вместо Ада, ты не понимаешь?
Она буквально вскричала, вцепляясь пальцами в отвороты его камзола. У нас что тут, история любви, разворачивающаяся прямо на моих глазах? Я был бы даже рад этой театральной постановке, если бы не два «но». Во-первых, у нас было чертовски мало времени. И, во-вторых, я не понимал, что за чушь несёт ведьма.
— Эй, милейшие! — напомнил я о своём присутствии. — Кто-нибудь потрудится объяснить мне, что вообще происходит?
— Отстань, не до тебя! — Ведьма так и продолжала цепляться за одежду гвардейца, глядя тому в лицо, на котором последний хранил выражение безмятежности и уверенности в том, что он делает.
— Это зелье, благодаря которому мы с тобой поменяемся внешним видом, — пояснил, наконец, рыцарь, чуть повернув голову в мою сторону и принимаясь осторожно, но настойчиво убирать пальцы ведьмы от своего камзола. — Я останусь в камере, ты отправишься с Машей на площадь. Далия и Олаф будут ждать вас там. После чего через тайник побежите к Пиктовому лесу, ну а дальше уже решайте сами, куда направляться.
В первые мгновения показавшийся безумным, план гвардейца был не так уж плох. Единственное, чем мы рисковали — самим рыцарем. Если вдруг за эти полчаса, отведённые на побег, его решат досрочно казнить, он уже ничего не сможет сделать. Впрочем, какое мне было до этого дело? Я пожал плечами, кивнул на замок, способный выстоять даже против армии небольшого государства, и поторопил гвардейца:
— Отпирай скорее, давай уже покончим с этим, пока нас всех не перевешали.
От малахольной толку было мало. Я смекнул, что если побег и удастся, то только когда я начну переговоры — причём самые краткие, какие только возможно — с рыцарем Его Величества.