все равно - вряд ли всего на свете,
и на виду у фотографов приободримся, вот они, те, кто, может, выйдет из двух пятнадцати при такой погоде, даже из тринадцати, по крайней мере на фотографии, только вряд ли, лидер забега Франц Шмидт, вот чего ему надо было,
недурная реклама - только как - для зубной пасты или для металлорежущих станков?
Улыбнулся, вот и отлично,
уу-уу-уу,
хорошо, но больше так нельзя, ритм, с его легкой это самое пошли
чуть получше, но это из-за площади.
Если бы он раньше почувствовал, что погода хандрит, небось, сидел бы тихо, это же миллион лишних шансов, ведь его не выбьешь ничем, шел бы и шел, а сейчас у него ноль, если он ускорится, то все, он ляжет и не добежит вообще, потому что попытается погнаться,
Убежали, наконец,
а все поехали
в обход к финишу, потому что вертолет еще посматривает, и взмыл, побежали,
Сейчас начнется самое интересное, лучше не опаздывать. Может, действительно потрясти их чуточку, за шиворот и пусть держат. Лучший способ сделать чемпионом Джибу,
у кого же первого духу хватит,
и, точно так же, кто окажется самым терпеливым, то есть меньше всего нервов, и что лучше тоже непонятно.
Так что пока, как он говорил, ни одного лишнего движения, попробуй-ка не сделай, нас опять хочешь не хочешь трясет,
и Джиба метрах в тридцати, а перед ним маячат,
тридцать метров, его можно пожалеть - ценой таких усилий и за двадцать шесть километров не расколол группу. Либо только начинается, хотя и поздновато, либо он уже проиграл,
но по нему не видно, значит он доволен и там видно будет.
Каждому - свое,
у него свои маленькие радости, забег труднее, чем я думал, если
даже погода виновата, все равно, но по мне самое паршивое уже позади, или почти что, впереди только самое трудное,
кому он сигналит, это или у меня в ушах,
как будто по высокогорью, не помню,
как пробежали марафон в Мехико, выиграл он же, за сколько. Но здесь гораздо ниже. Опять, куча народу, наверняка, они стоят с начала, тяжелая работа и недешево, но им даже весело, смешно,
на мне деньги зарабатывают,
они могут разговаривать, я забыл, великое счастье, но ничего не понимают, или они о своем, хитроумный язык
глупо сказать - бега со стороны не видно,
потому что как внушение - все чувствуют себя втянутыми,
и еще примерно одинаковыми, понять можно, если бежишь,
даже тренеры не вмешиваются.
Только покажутся разок, можно такое насоветовать, а, главное, это самое трудное, кажется, на свете,
так как все мешает, и висишь на волоске, на пределе, кто это поймет и сам остановишься, то все
просто отвлечешься, иногда надо.
Я бы ввел в армии обязательно, каждый солдат
разумеется, кроме больных или совсем дохлых, или, может, таких нет
совсем, бежал марафон без времени один раз или раз в год,
и не ради упражнения, вряд ли само по себе так уж, но зато лучший способ научить современному бою,
мне кажется, я не совсем того,
чем драться на дуэли, как эти
Да, так же как дело не в том, сколько стоит, цена всегда ужасна, и тут тоже, дороже не бывает,
и здесь мало что говорит рекорд, каждый раз бегут разное, по-разному, один черт, можно не фиксировать, просто так
чувствовать себя, и уже не так важно, сколько выиграть, на десятке не так, ну и что, там все не так, нет чести просто добежать,
Черт, время понемножку
и ничего нет, только это уже не отрыв, даже символический,
десять метров до Джибы, и до них двадцать с хвостиком, не пойму, чего они ждут, но
Джиба всех злит, как будто смеется,
и будто нарочно делал так начинать все придется снова, только
вдесятером, и болгарин ему кстати,
он бы так не рискнул, но иначе рисковал еще больше, и если бы надо было вести, но
неужели этот болгарин так уверен в своих силах, что экономит Джибины, ведь тот может хоть сейчас двойное сальто
или мне кажется,
кажется, и если нет, то он психует как никогда. Шмидт вообще не
знает, плакать или смеяться, он сдох не совсем, но рывок у него не состоялся, пустая трата сил, но ему глупо досадовать, что подровнялись, да и фото,
он бы не выдержал, да
и так покойник,
а все-таки легче всех бежит Джимми, а,
Джиба не может, боится сейчас идти, из-за Джимми, или из-за меня,
зря, кстати, но он странный, боится - обманем. Но он напрасно,
по-моему, ждет, Джимми не пойдет вперед, и Шмидт с болгарином не могут уже, а остальные тем более, да еще и боятся,
но, может, он прав, и нельзя было рассчитывать, что будет так плотно и с такими безнадежными попытками уйти, вкус отбит,
Опять мелькнули, все вдоль дороги, неужели не успеют наснимать, как же его зовут, черт, дурацкое воспоминание, да и положение не лучше, но его снимают, потому что он ведет и, кажется, ему нравится.
Вот дикость, показали время, но этого же не может быть, идем так близко к прогнозам, как будто брехня, Сергеич наверняка волнуется, чтобы я не волновался, но на случайность не похоже, Только что будет, когда по личным планам у них надо будет начинать, все мечтают, как всегда, свои планы смять, чтобы другой начал и вынудил ускориться, мне легче,
если никто не пойдет вперед, я рвану на сороковом или на сорок первом, если любой из орлов уйдет после тридцать второго, я за ним
пойду,
А до - пойду с любой группой, а один нет, пусть сам, но ведь до
тридцать второго если уйдет
Джиба или болгарин,
собственно, или я, ведь заведомо неизвестно, а вообще я могу.
Опять зелено и они убрались.
Гонка на четырнадцать километров вроде этого, с маленькой форой у этих вот и с Джимми Спенсером сзади, или нас больше?
или, в общем, все равно.
Ни одной попытки нас достать, и, по-моему, остальные покатились,
но они, вроде, не так далеко, но это по той же причине, по которой я, скажем, иду в середине.
Влажно.
Но вначале было жарко, сейчас только что не очень холодно, стало чем дышать. Ощущение, что с каждым вдохом проваливаешься, как на качелях, болезненно и быстро.
В Киеве я хитро задумал и притворялся, что бегу тяжелее, чем на самом деле было, самое неумное,
и сорвал дыхание и сошел, и был наказан за то, что слишком,
но тут я не считаю себя самым сильным - тоже крайность, тоже дурь,
и Джимми, наверное, нарочно вынуждает меня вести, и бежать, как
он сам обычно бегает, не прорепетируешь все случаи в жизни,
разогретым штангой
мне надо было последние месяцы потренировать десятку с хода, и тогда я бы хоть толком знал, что к чему.
Признаю, забодай комар козу, ничего не угадаешь, и надоело ждать, сначала облегчение приходило рано, это приятно, но не очень, но лучше лишнего не ждать
рано, чем никогда
как теперь, и это не окупает, ладно, он научил меня терпеть и не такое
Чего же он ждет, дьявол, единственный африканец остался, кстати, у них очень слабый эфиоп, на этот раз, странно, кенийцы всегда здорово бегали пять и десять,
Все, и австриец пошел назад,
кто же теперь, Джиба, Джимми, я, болгарин, на М, он, между прочим, Шмидт, между прочим, передо мной высокий новозеландец, он бегал три тысячи с препятствиями, это только шесть