Юлирия и Иткон с начала новой эры ни дня не прожили в мире. Были походы, сражения, захваты островов. Но в основном это были одиночные бои, которые не давали расслабиться флоту одной и другой стороны. Императоры тоже не спешили идти на компромисс от чего вражда продолжалась. Последнее время было относительное затишье и даже нападение итконского флота и их каперов на галеры юлирианцев стали редкостью. Но слухи говорили о предстоящей полномасштабной войне. Говорили, что итконцы строят усиленные корабли и формируют флот на своих островах вблизи юлирианских. В Юлирии, после эпидемии чумы, в чем обвиняли не только богов, но в первую очередь итконцев, работа на верфях восстановилась. Было много заказов для императорского флота. А также частные заказы из числа островной знати на боевые галеры, потому что все понимали, что самым вероятным будет захват малозащищеных островов.
Также, в связи с растущим напряжением вырос спрос на информацию и разного рода тайны. Это была стихия Канармея. Они постоянно курсировали от острова к острову передавая послания за что получали хороший барыш. Но это был рискованный бизнес.
Осенью 748 года новой эры, их галера прибыла на остров Кер в город Лустах, вышли они из Собена, где была одна из самых больших верфей Юлирии. Шли быстро, без остановок, на веслах успели побывать все, даже Мардебар отбыл три вахты. Прибыли на закате. На рейде у входа в порт стояли десятка два разного класса галер. В лучах кровавокрасного заката на водной глади они смотрелись так что хотелось просто остановить этот момент, что бы он любовал взор постоянно. Но в этот момент нашим героям некогда было любоваться красотами этого мира. Спустили шлюпку на воду в которую сели Канармей, Мардебар и два матроса. К берегу причалили когда солнце уже скрылось за горизонтом. Матросы остались в лодке на причале, а Канармей с Мардебаром пошли в кабак где была назначена встреча. Уже там Канармей сказал:
- Мардебар, сейчас войдет человек которому я отдам эти свертки,- он показал несколько свертков из широкого рукава,- ты должен проследовать за ним и если заметиш что то подозрительное предупредишь меня. А дальше беги на пристань к шлюпке и на галеру. Сентару скажешь плыть на Килес, если я не появлюсь в течении пяти дней триерархом назначается Сентар. Думаю он не даст пропасть команде и кораблю. Все серьезно сейчас, мальчик мой, как никогда.- Он положил руку на плечо Мардебара. Это наверное было впервые когда этот матерый контрабандист чего то боялся и так обреченно смотрел.- Теперь беги к очагу, от туда обзор хороший.
Мардебар отошел к очагу где готовили похлебку из баранины, присел в углу поджав ноги и стал наблюдать за столиком в глубине зала куда присел Канармей. Запах похлебки был невероятно ароматным, со специями и кореньями, но он не терял бдительности. Вход из этой точки тоже хорошо просматривался. Заходили в основном моряки с прибывших галер или местные старожилы. Нужного человека пришлось ждать долго. И наконец то он пришел. В кабак вошел высокий статный мужчина, в синей свободной рубахе, кожаных штанах и высоких сапогах. Его черные волосы и борода были аккуратно уложены и скрывали большую часть лица. Все в нем говорило о его благородном происхождении и высоком положении. Это был Старон, шумек, член совета города Лустах. Канармей обменялся с ним на расстоянии малозаметными и только им понятными условными знаками.
И Старон присел за столик к нему. Немного поговорив с серьезными лицами шумек забрал свитки и выложил на стол кошель. Мардебар понимал что встреча будет не долгой и выскочил на улицу что бы проследить за этим господином. Старон действительно не засиживался, вышел буквально через мгновение. На улице его ждали два амбала в равных одеждах. По одежде разлечись их было невозможно, грязное рванье в сумерках было неотлечимо. Отличительными чертами их была прическа, один совершенно лысый, другой лохматый как леший. Шумек что то им сказал и скрылся в темноте улиц, а эти двое вошли в кабак. Мардебар на мгновение растерялся, идти за этим господином или вернуться в кабак, но потом все таки решил вернуться. Когда он вошел в кабак сразу услышал звуки борьбы. Эти два амбала дрались с Канармеем и никто не вмешивался в потасовку, не смотря на то что в кабаке было десятка три человек. Драки были частым явлением в кабаке и по их мнению ничего необычного не происходило. Канармей был ниже нападавших на голову, но бился как лев. Мардебар завороженно смотрел как он ловко парировал выпады и наносил удары в ответ. "Леший" после пропущенного удара в голову пошатнулся и попятился назад. Мардебар схватил с ближайшего стола увесистый кувшин, подбежал к одну и со всей силы приложился кувшином к его лохматой голове. Кувшин разлетелся крупными осколками, тело амбала обмякло и он рухнул наземь зацепив и перевернув соседний столик. Канармей увидел это и немного потерял концентрацию от чего пропустил сильный боковой удар по ребрам и скрутился от боли. Мардебар схватил глиняную чашу со стола, замахнулся и что есть мочи крикнул: "стоять!". Лысый амбал растерялся от этого крика, но увидев юношу с глиняной чашей понял что опасности нет. Но когда чаша прилетела ему в лоб он разсверипел, сделал шаг вперед и уже получил удар в лысый затылок табуретом. Тупой удар и хруст, толи черепушки амбала, толи старого дубового табурета разнесся по всему залу. Кабак погрузился в тишину и лишь падение тела нарушило его на мгновение. Нападавшие были повержены. Канармей схватил Мардебара за шиворот и рванул к выходу. Уже выйдя из кабака он почувствовал боль от пропущенных ударов и стал больше опираться на плечо Мардебара. До пристани шли молча стараясь идти как можно быстрей. И лишь уже на палубе галеры Канармей позволил себе отключиться.