— Пойдет, — сказала она.
— Вот и договорились. — Короткая пауза, а потом он снова сменил тему. — Галь, я вот что еще хотел спросить. Я слышал, что случилось в то воскресенье. Слышал о драке. Там ведь была замешана Группа, да? Ты была там тоже?
— Да. — Слово за слово Галя рассказала ему почти все, исключая разве что свои разговоры с Антоном. — Один пострадавший уже точно останется инвалидом. Его родственники пойдут в суд.
— Надеюсь, этот подонок загремит еще на несколько лет, — заметил Эдик неожиданно горячо. — Так ты говоришь, антипсихопрактики с тех пор притихли?
— Да. Говорят, что Группу выгнали из парка вообще. Их теперь там совсем не видно.
Фаина сказала Гале, а самой Фаине сказал кто-то еще, и Аниса тоже подтвердила. Но они чувствовали, что это все не просто так. Если бы Группой было так легко управлять, у нее не было бы такой дурной славы. Если бы хоть когда-то достаточно было слова полиции или Надзора...
— Ты как будто не веришь, — ощутил ее сомнения и Эдик.
— Я и не верю, — подтвердила Галя.
Повисла пауза.
— Понятно, — снова нарушил молчание Эдик. — Ну, может, они и вправду угомонились. Было бы совсем неплохо, согласна?
Она подумала об Антоне и сказала, что да.
После еще пары минут беседы они распрощались. Галя клятвенно пообещала себе же, что обязательно встретится с Эдиком в субботу, хоть ей по-прежнему и не хотелось никуда идти. Но она уже слишком долго кормила его завтраками. Это было уже некрасиво, а Галя не любила вести себя некрасиво. Даже с Антоном. Хотя он, это, конечно, более чем заслужил.
Она вернулась домой, в Зеленодольск, заранее мрачная, с холодными руками и темными мыслями. Аниса позвонила ей на следующий день и позвала к себе:
— Приходи, посмотрим сериал, съедим пиццу, поболтаем.
Но Гале не хотелось никуда идти.
Ей хотелось залезть под одеяло, включить что-нибудь медленное и грустное из Билли Айлиш и смотреть в окно, по которому лениво ползут струи дождя. Но, как назло, для одеяла было слишком жарко, а с неба палило лучами жизнерадостное, прямо как Эдик, солнце. А Айлиш сама по себе совсем не помогала.
Может быть, в субботу, когда она пойдет с Эдиком в «Матрицу» и оторвется на танцполе под техно-хаус, все станет чуточку лучше, а пока...
— Мам, — подошла Галя уже в среду к маме, — может, тебе в магазине чем-то помочь? Давай приду вечером, пол помою.
Мама всплеснула руками.
— Да что с моими детьми?! То Фаина приехала, ходила все дни сама не своя, то ты теперь места себе не находишь. Ну, если хочешь, конечно. Пол тебе я мыть не дам, но приходи за полчасика до закрытия, и вместе пойдем домой.
— Я приду за часик, — сказала Галя, и мама улыбнулась и чмокнула ее в макушку.
Конечно, она помнила, что дорога к магазину проходит мимо дома Лавровых. Конечно, она знала, что может увидеть Антона, но ведь ходила совсем не поэтому, нет, а потому что было нужно хоть чем-то себя занять.
Галя впервые поймала себя на том, что торопит долгие летние дни. Наверняка Фаина с ее неиссякающей, как энергия в перпетуум-мобиле, ненавистью к Антону, могла бы ее отвлечь, но Фаина уже уехала в свою «Ланиакею».
Так что вечер за вечером в будние дни Галя начала гулять до маминой работы и обратно. Украдкой косилась на двор Лавровых, где в пока еще светлой летней тишине часто сидел на крылечке дядя Сергей, и старалась не отворачиваться и не ускорять шаг, если замечала, что ее увидели.
Антон тоже часто бывал во дворе: мыл машину, косил траву, подкрашивал забор. Он провожал Галю взглядом, который она, как обычно, чувствовала всей кожей, но не окликал и не заговаривал, как и обещал.
Не об этом ли она мечтала?
Нет, вздыхала она. Совсем не об этом.
В субботу Галя оделась сразу, чтобы поехать из магазина в клуб. Оранжевое мини-платье, высокие каблуки, тщательно созданная «небрежная» укладка. Можно было, конечно, поехать на такси сразу из дома, и мама бы не обиделась, но ей просто захотелось прогуляться... да, просто захотелось.
И вот, прогуливаясь мимо дома Лавровых, она увидела, что машина Антон стоит у ворот, а сам Антон, вооружившись тряпкой и надев на руки ярко-желтые хозяйственные перчатки, отмывает с капота и лобового стекла... кровь?! Он был в черной рубашке с подвернутыми рукавами и джинсах, и желтые перчатки смотрелись нелепо и как-то по-детски, и она уже набралась сил, чтобы молча продефилировать мимо, не сказав ни слова, когда Антон обернулся.