«Я слишком поздно это заметила, — призналась она себе, наблюдая за снежинками, падавшими с серого неба. — Я больше ничего не могу сделать».
Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не услышала его шагов позади себя.
— На что смотришь?
— На дьявола, — ответила она.
Он деликатно кашлянул. Его голубые глаза смотрели в другую сторону — вниз на улицу. Взгляд замер на автомобиле, стоявшем у края тротуара.
— Они стоят здесь уже со вчерашнего дня, — прошептал он так тихо, что она не сразу расслышала.
— Кто они? — не поняла она.
Он устало поднял палец.
— Думаю, нам надо поговорить, — произнес он. — Скоро все пойдет к чертям.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Знаю, — прошептала она, чувствуя, как подступают слезы. — Я все знаю.
Первое, на что Алекс и Фредрика обратили внимание, что Юханна Альбин выглядела не совсем так, как на снимках в доме на Экерё. Появление высокой, красивой женщины с длинными светлыми волосами стало для них сюрпризом. Она ждала назначенного времени у главного входа в Управление полиции. Большой неожиданностью для них стало то, что она выглядела спокойной и собранной — эти качества трудно уловить на фотографии.
«По виду не скажешь, что она потеряла всю семью», — подумала Фредрика.
Этот миг казался невероятным: Юханна стоит рядом с ними, пожимает им руки, после стольких дней молчания она тут, перед ними!
— Я искренне сожалею, что меня было так сложно найти, — сказала она, пока они шли в комнату для допросов, которую зарезервировала Фредрика. — Но поверьте, у меня были на то крайне веские причины.
— Очень хотелось бы узнать о них подробнее, — сказал Алекс с такой любезностью в голосе, которой Фредрика от него ни разу не слышала.
Они уселись за стол, стоявший посреди допросной. Фредрика и Алекс по одну сторону, Юханна Альбин по другую. Фредрика смотрела на нее с восхищением. Высокие скулы, большой, завидной формы рот, серо-стальные глаза. Бежевый свитер свободно свисал с широких плеч. И никаких украшений, кроме простых жемчужных сережек.
Фредрика попыталась истолковать выражение лица женщины. Все же что-то из того, что она чувствует, должно как-то проявиться. Но как она ни вглядывалась в лицо Юханны Альбин, оно не выдавало ничего. Фредрика ощутила лишь спокойствие женщины, и ей стало не по себе.
Инстинктивно она ощутила, что что-то тут пугающе не так.
К ее облегчению, Алекс начал допрос строгим голосом:
— Как вы понимаете, мы были весьма заинтересованы в том, чтобы вас найти. Так что давайте начнем с этого: где вы находились последние… — Алекс наморщил лоб, — девять дней. Где вы находились с понедельника двадцать пятого февраля?
«Хорошее начало, — подумала Фредрика. — Тогда ей придется рассказать, где она была в ночь убийства».
Но ответ Юханны последовал так быстро и был так краток, что это изумило и Алекса, и Фредрику.
— Я была в Испании.
Алекс невольно уставился на нее.
— В Испании? — повторил он.
— В Испании, — подтвердила Юханна уверенно. — У меня есть билеты, подтверждающие это.
На мгновение наступила тишина.
— И что вы там делали? — спросила Фредрика.
Снова стало тихо. Юханна, казалось, раздумывала, что ей ответить, и тут впервые стало видно, что все случившееся коснулось и ее.
«Фасад, — догадалась Фредрика. — До сих пор она была настолько поглощена сохранением невозмутимого фасада, что совершенно выключила эмоции».
— Сначала поездка планировалась как частная, — начала она, раздумывая. — Я договорилась об отпуске на работе и…
Она прервалась и посмотрела на свои руки. Длинные худые пальцы, ненакрашенные ногти. Ни обручального, ни помолвочного кольца.
— Вам, разумеется, известно об участии моего отца в судьбах беженцев? — произнесла она.
— Да, — ответил Алекс.
Юханна отпила немного воды из стакана на столе.
— В течение многих лет у нас с ним были разные точки зрения по этому вопросу, — начала она. — Но прошлой осенью произошло нечто, что все перевернуло.
Она глубоко вздохнула.
— Я уехала в Грецию по делам, заключить сделку с одним важным клиентом. Я осталась еще на несколько дней, мне хотелось насладиться солнцем и теплом, потому что в Швеции уже наступили холода. И тогда я увидела их. Беженцев, ночью прибывших на лодке, — тихо продолжала Юханна. — Я никак не могла заснуть, со мной такое случается при стрессе. И под утро я решила спуститься вниз к гавани в деревне, где я жила. Там я их и увидела.
Она несколько раз моргнула и попыталась улыбнуться, прежде чем полностью потеряла контроль над выражением лица.
— Это было настолько недостойно! Я подумала, нет, я почувствовала, как ошибалась все эти годы. Как несправедлива была по отношению к отцу.
Из ее рта донесся сухой смешок, но казалось, она вот-вот расплачется.
— Вы знаете, как это бывает. Родителям уступают в последнюю очередь, и я не хотела говорить отцу о моих новых взглядах. Я хотела удивить его, доказать, что я серьезно изменила мое отношение. Мой план состоял в том, чтобы начать работу юристом-волонтером в организации помощи беженцам со штаб-квартирой в Испании. Я планировала пробыть там пять недель в феврале и марте.
Пять недель — то самое время, на которое она взяла отпуск на работе.
Когда стало понятно, что она закончила, Алекс продолжил.
— Но этого не случилось, — произнес он.
Юханна Альбин покачала головой:
— Нет, не случилось. Вместо этого я оказалась втянута в планы Каролины.
Фредрика беспокойно пошевелилась на стуле, не в состоянии избавиться от ощущения, что они услышали далеко не все.
— И что же случилось, Юханна? — тихо спросила она.
Юханна вздрогнула.
— Все рухнуло, — сказала она с усталым выражением лица. — Каролина…
Она снова прервала себя на полуслове, но затем продолжила твердым голосом:
— Каролина ловко притворялась хорошей, послушной дочерью, всегда интересовавшейся занятиями отца, но была настолько лживой, что я не могла заставить себя притворяться и верить этим соплям.
— Что вы имеете в виду, утверждая, что Каролина была лживой? — спросила Фредрика и подвинула к себе распечатку всех показаний, свидетельствовавших о том, что Каролина всегда разделяла взгляды отца.
— Она притворялась. Год за годом, — ответила Юханна мрачно и посмотрела Фредрике прямо в глаза. — Утверждала, что всецело предана тому же делу, что и отец, что разделяет его ценности. Но ничто из этого не было правдой. На самом деле ее так называемая помощь, оказываемая отцу и его близким, состояла в тайном информировании полиции о местонахождении беженцев и контрабандистов, перевозивших их сюда.
В комнате внезапно стало очень холодно. Мозг Фредрики интенсивно пытался усвоить картину, нарисованную Юханной. Уж не поэтому ли в расследовании фигурирует полицейский Вигго Тувессон?
— Я пыталась, бесчисленное количество раз, объяснить отцу, что Каролина ничуть не лучше меня. Что она даже хуже, потому что лжет и предает. Но он никогда не слушал меня. Как обычно.
Юханна выглядела решительно. Фредрика хотела даже спросить, отчего она не заплачет, но промолчала. Может, скорбь для нее дело слишком личное.
— А ваша мать? — спросил Алекс.
Фредрика навострила уши.
— Она держалась где-то посередине, — ушла Юханна от вопроса.
— Посередине чего?
— Между мной и отцом.
— Вы имеете в виду ее взгляды?
— Да.
— А почему Каролина так не любила иммигрантов? — вставила Фредрика и сразу же поправилась: — Почему Каролина не любитиммигрантов?