Закипает ярость. Глупец, который мне помешал, продолжает трясти за плечо. Сейчас он пожалеет, что вообще из дома сегодня вышел! Не тратя времени на словесные баталии, бью его локтем в челюсть, но мужчина оказался проворнее: ловко увернулся и сильно меня толкнул.
Думал, что сверну шею этому идиоту, но, наконец-то посмотрев ему в лицо, ошеломленно отступил.
– Очнулся?
Брус хмуро кивнул в сторону толпы: на нас смотрело около сотни пар глаз. Я не совсем понимал, что произошло. Пошел за какой-то девушкой... Что заставило меня так поступить?
Не оборачиваясь, повернул в сторону площади Святого Павла. Через тринадцать минут мы уже подходили к дому Бруса, как вдруг он спросил:
– Ты подумал о Лимме? Или шел неосознанно?
При упоминании ее имени, вздрогнул. Отвечать на вопрос не хочется, но отказать единственному человеку, которому доверяю, не могу.
– Неосознанно. Я не думал о... О ней.
– Ладно, забудь. Я тебя, кстати, едва остановил.
– И где мой обещанный кофе?
– Переоденься сначала. А я пока сварю его.
Я – один из немногих, кто хотя бы единожды бывал у Бруса дома. Это его царство, куда он не пускает посторонних. Помню, как-то приходили сюда со Святославом, парнем из восточной Европы. Хороший был мальчишка. Жаль, что погиб. Берк пытался его вытащить из подземных тоннелей государства, но тщетно.
– Огромная просьба, – кричит Брус из кухни, – не бросай грязную одежду на пол. Там корзина есть.
Не смог удержаться от улыбки. Мой друг хорошо изучил мои привычки. В его доме властвует безупречная чистота, а в моем – бардак и полная антисанитария. Раньше мне с уборкой помогала Анжелина, моя соседка, но, после того, как я признался, что она мне не нравится, приходится мириться с грязью. Самостоятельно я ничего по дому не делаю.
– Еще одна просьба. Возьми тряпку и протри за собой пол. И ботинки возьми другие.
С искренне возмущенным стоном, принялся за выполнение приказов. Ненавижу мыть пол! В моем доме грязь спрессовалась в такой слой, что и ножом уже не отдерешь. В последний раз убирал там года полтора назад. Да, да, гостей я тоже не приглашаю. Наверно, надо будет все-таки помириться с Анжелиной.
– Приятно видеть тебя за таким несвойственным тебе занятием.
Насмешливая ухмылка на его хмуром лице выглядела устрашающе. Некоторых людей это пугало, даже отталкивало, причем сильнее моих ожогов. Я раньше считал себя уродливым, но людей будоражит, гипнотизирует моя внешность. Брус же довольно симпатичный, с типичной французской внешностью, но посторонним он кажется замкнутым и неинтересным. Знали бы они, со сколько сотен раз он умнее их всех вместе взятых!
Мой друг некоторое время наблюдал за моими попытками вымыть пол, после чего заметил:
– Твоя задумчивость настораживает меня.
– Что там с кофе? – спросил, почувствовав запах из кухни.
Брус метнулся обратно, и через минуту позвал меня. Горьковатый, с божественным ароматом напиток – роскошь, которой не удостаиваются даже министры. Насколько мне известно, у аристократов имеются фермы, на которых выращивают овощи и скот. Разумеется, никому из обычных жителей государства об этом неизвестно, ведь это могло бы подорвать основы анти природной идеологии, но аристократы предпочитают питаться по-особенному, употреблять натуральные продукты. Однако, единственное, чего им никогда не вырастить, – это кофе. Реста даже не представляет, какой настоящий вкус у данного напитка.
Вспомнив о министре, невольно натыкаюсь на неприятную тему. Наверно, лучше поговорить об этом сейчас, ведь потом может стать слишком поздно.
22.6
– Знаешь, Брус, меня твоя задумчивость настораживает не меньше.
Он проницательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
– Ты часто говоришь о Таурусе как о враге. Да, у тебя есть причины на него злиться, но он наш сенатор, мы подчиняемся ему.
– Считаешь, что я стану предателем? Ослушаюсь его приказов? Побегу к Ресте? – зло спросил Брус.
Меня немного напрягла его жесткая улыбка, но со своим другом я привык быть откровенным: