– Вот как он узнал о моих разработках! – гневно процедил Брус.
23.2
Чувствую, как закипает моя злость, но если на кого надо злиться, то только на себя. Сам же коснулся запретной темы.
– Да ладно, это в прошлом!
– Не для меня, Берк, только не для меня.
Около получаса Берк рассматривал дорогу. Все это время он хмурился, нервно ерзал, но в итоге не выдержал:
– Послушайте, я не знаю, что между вами произошло, но пора прекратить обижаться! Чтобы не случилось, мы должны быть вместе, а не ссориться по мелочам.
– Берк, утихни.
– Не затыкай мне рот! Не разговаривай как с умственно отсталым. Думаешь, я не понимаю, что ты ненавидишь Тауруса за то, что он отобрал твои разработки и выставил из лаборатории? А Асмодею вообще плевать, кого прикажут травить нейротоксинами: его интересует лишь Лимма.
Мы с Брусом выпали в осадок. Оказывается, этот сопляк вовсе не тупой… Интересно, если он заметил, тогда Таурус наверняка знает о сильных «чувствах» Бруса?
– Ты не прав, мне не плевать на остальных, – от неискренности в моем тоне даже мне стало неловко. – Мы действительно немного поссорились, но предавать Тауруса никто не будет. Чтобы он ни сделал, он наш лидер, которому мы присягали в верности.
– Да, я его ненавижу, – проговорил Брус после недолгого молчания. – Он украл мое оружие, использовал во вред то, что я создавал во благо. Сейчас, конечно, понимаю, что ошибка полностью на мне, но тогда искренне верил, что смогу разгадать тайну чумы, сделаю из нее вакцину. Знаешь, – он повернулся ко мне, – когда он отдает очередной приказ, я выполняю его не потому, что сильно трясусь перед Таурусом. В первую очередь, я верен тебе.
Глядя в его глаза, понимаю, что все сказанное – от первого до последнего слова – правда. Он и раньше говорил подобное, но я не придавал этому значения.
Столь торжественную минуту, как обычно, разрушил Берк:
– Хорошо, что вы выговорились. Мир, дружба и любовь!
– Заткнись!
– Ладно, раз уж официальная часть закончилась, предлагаю перейти к делу, – узнаю деловой тон Бруса. – Помнишь, как к тебе подошел Рогов и спрашивал о Лимме?
– Он что, ее знает? – удивился Берк?
– Я покопался в архивах. Деус, ты и представить себе не можешь, какую фундаментальную работу я проделал!
– Ты узнал что-нибудь? – от волнения я не мог ждать. Не знаю, что меня так зацепило, но я должен знать правду.
– Конечно. Они постарались стереть все, что было связанно с этой операцией, но от меня ничто не ускользает. Я обожаю неразрешимые задачи.
– Не тяни!
– Помнишь ту историю о неразберихе в государстве, еще до памятного восстания? Система государства дала сбой, данные о жителях были стерты и восстановлены по указке сенатора. После этого Министерство и приказало разработать сверхмощную программу, которую недавно мы стащили. Но тогда на одного жителя в государстве стало больше. Ненадолго, наши быстро исправили промах.
– Я не понимаю, – честно признался Берк.
– В государство был внедрен наш человек. Некая Римма Симфоника. Взамен наши взяли в плен женщину – жительницу государства, Анну Симфонику, и перевезли в Архипелаг. Понимаете, в государстве может проживать определенное количество людей, на одного больше – и они догадались бы. А так количество не изменилось, а данные наши подделали.
Все стало на свои места.
– Полное имя Лиммы – Лимма Тедера Симфоника Нифмэ.
– Именно. Ее имя составное: первая буква – от имени ее дедушки, а остальное – бабушки. Ластер и Римма. Лимма.
– Поэтому она сопротивленец, – ошарашенно сказал Берк. – Смешение чистой крови и искусственной.
– Нет, кровь у них не искусственная, но сопротивленцы вовсе не улучшенная версия ботов.
– Я опять ничего не понимаю.
– Пришлось много перерыть информации, и я смог кое-что узнать, – Брус отвечал Берку, но обращался ко мне. – На самом деле, их мозг очень сильно поврежден. Они психически нездоровые.
Вот что с ней не так!
Я плохо разбираюсь в генетический инженерии. Считал, что сопротивленцы действительно улучшенная версия поврежденных ботов государства.