– Она мертва. Ее предала Росси, девушка, которую ты видел на экране. По приказу нашего лидера, Росси фактически передала Лимму в руки Ресте, а она уже убила ее.
Сказав это, я почувствовал облегчение: пусть эта боль жалит не только меня. Перешел почти на бег, но парень не отставал от меня. Остаток пути на крышу мы преодолели молча. Ему нужно было осмыслить услышанное, а мне – подавить очередной приступ ярости. Мы остановились перед заветной дверью. Я сказал блондину, что он свободен, но парень категорически отказался уходить:
– Думаешь, я спокойно отправлюсь домой после того, что ты сказал? Тем более, меня все равно убьют ваши военные.
– Спаси своего отца. Если ты хочешь отомстить за Лимму, знай: это ее не вернет!
– Зачем же тогда ты идешь мстить? Или тот высокий парень, Берк, кажется.
– Вместе с Лиммой, Росси предала его брата. И, к тому же, убила своими руками. Но ради одной мести я бы сюда не пришел. Таурус решил избавиться от нас, поэтому я лишь защищаюсь. А Берк... Иначе он не сможет спокойно жить.
– Я тоже не смогу!
– Сможешь, ради отца, ради семьи. Тебе есть кого терять. Думай о живых.
Его упрямство начало раздражать меня, поэтому, пресекая дальнейшие споры, вылез на крышу и подпер дверь. Парень пообещал найти другой путь наверх и столкнуть меня, но эти угрозы мгновенно улетучились из головы. Стеклянный коридор, по которому я шел, был построен непосредственно на крыше, и я мог видеть, что здесь творилось.
Реста лежала на самом краю, по белому платью расплывались кровавые пятна. Таурус стоял рядом, безмолвно рассматривая свою жертву. Даже я застыл на мгновение: красивая женщина со стальным взглядом, которая, казалось, способна силой воли уничтожать врагов, лежала в луже собственной крови. Таурус, почувствовав мое присутствие, обернулся. На его лице не было ни капли враждебности, наоборот, он был рад меня видеть.
25.4
– А вот и ты! Я ждал.
– Я же погиб.
– Да ладно, я бы никогда не поверил, что безмозглый пустынник сможет победить тебя.
В его глазах светилась гордость, будто он мой отец, и он искренне гордится моими достижениями. Но я не поверил этому маневру, и тем самым спас себе жизнь: он метнул нож, который до этого прятал в рукаве. Окровавленный клинок пролетел на уровне бедра, я едва увернулся. Видимо, он не хотел меня убивать, а только немного вывести из строя, но неудача вовсе не огорчила Тауруса.
– А твой милейший друг где? Неужели Килл успел сделать мне такой подарок?
– Брус жив. И Берк тоже.
– Решил, что не выживешь, и не стал тащить их за собой? Что ж, благородно.
Кристиана во все глаза смотрела на меня. Я вспомнил, как мы впервые познакомились: она была слишком серьезной, целеустремленной, эгоистичной любительницей порядка и дисциплины. На мне были специальные очки, не пропускавшие свет из глаз, а ее злило, что я не снимаю их при разговоре. Видимо, она узнала мой голос, ведь под маской лица не было видно.
Таурусу тоже пришла эта мысль в голову:
– Сними маску, здесь воздух нормальный. Как видишь, я жив здоров и без этих приспособлений.
– Наверно, потому что тебе вкололи антидот, – слабо сказала девушка.
Лицо сенатора потеряло прежнюю приветливость: он злился из-за того, что его замысел не удался. Реста с трудом присела, было видно, что ножевые раны, подкрепленные отравленным воздухом, убивают ее. Но, раз она не уснула, она сопротивленец! Вот почему ей нужна была Лимма.
– Я не удивлен, что в итоге все закончится здесь, – уже серьезно сказал Таурус. – Война развязана не нами, но нам выпал шанс положить ей конец. Лишь один уйдет отсюда живым и получит власть над объединенным Архипелагом, священным центром Древней Норвегии.
– Решил играть на истории, пробудить патриотизм?