– А как же Реста? Ее министерские подразделения, ликвидаторы, война в Ролакре? В этом тоже Таурус виновен?!
– Да, – меня охватило сильнейшее презрение к этому парню. – Это Таурус тестировал чуму на жителях Ролакра, он посылал туда провокаторов, он был инициатором создания движения свободников! Если вы забыли, он развязал войну, приказал нам проникнуть в государство и подорвать Министерство! Правда, это было отвлекающим маневром, из-за которого погибли неформалы. Вспомните, они поверили нам, считали, что мы принесем мир государству, а мы подставили их, позволили разгромить их движение, все, за что они боролись! Как-то быстро вы об этом забыли.
– А этот парень, Лич! – выкрикнул тот же парень. – Аристократ, воевавший в Ролакре, он тоже «святой»? И почему он жив?
– Он чистокровный, как и мы.
– Он аристократ! Его ждет смерть! Пусть Таурус и лгал нам, пусть он преступник, но неужели все это было зря? Неужели чудовища, столько лет опустошавшие наши земли, убивавшие наших людей, окажутся безнаказанными? Кто-то должен заплатить за все это!
Вдруг я понял, почему лицо парня вызывает у меня такое отвращение: это тот самый юнец, подкинувший средство прослушки в мой вездеход! Едва совладав с желанием свернуть этому ничтожеству шею, я выбираю спокойную тактику Кристианы:
– За все, что мы натворили, – сказал с нажимом на слово «мы», – заплатили эти люди. Мы так стремились возродить свободу, что уничтожили ее окончательно. Мы и так будем гореть за жизни всех детей, которые валяются под вашими ногами в изобилии. Пусть я и не лидер, не имею права приказывать вам, но я обещаю, что сверну шею любому, кто хоть пальцем тронет Сэмерса Лич, его семью или оставшихся в живых аристократов!
26.1
Однако желающих сразиться не оказалось. Солдаты отводили взгляды, даже парень притих. Латес и другие командиры подошли к трибуне. Сэмерс напряженно следил за их приближением, но я чувствовал, что он не боится.
– Что ж, нам предстоит во многом разобраться, – хрипло сказал Рыба. – Я поверил вам потому, что люди начали умирать на моих глазах. Совет будет расформирован, его члены – казнены. Хоть уже погибло достаточно невинных, виновные должны за это ответить. Но мальчишка, пусть даже аристократ, здесь ни при чем. Эта война началась слишком давно, что бы можно было обвинять тех, кто воевал за свою правду.
При этом Латес смотрел мне прямо в глаза, и я видел, что меньше всего на свете он хочет находиться здесь.
– Мы должны оповестить Архипелаг о случившемся. Также нужно найти тело бывшего сенатора. И похоронить погибших. А пока Асмодей отнесет тело министра в лаборатории, так как госпиталь поврежден, – осмотрев мою окровавленную форму, он добавил: – Все, кто получил ранения, также отправятся в лаборатории. Больше никто не погибнет из-за этой бессмысленной войны!
Солдаты расступились, образовывая живой коридор. Каждый смотрел на мертвую женщину, на аристократа, которого раньше считали врагом, на меня, демона Асмодея, убийцу их лидера. Все они были подавлены, в их взглядах читалось непонимание.
Брус шел сзади, словно прикрывал мою спину. Я, не оборачиваясь, произнес имя «Берк», на что мой друг ответил: «Все хорошо». Вновь входя в здание Министерства, я ощущаю неприятную дрожь. Это место забрало у меня столько же, сколько и родной город, разъеденный токсинами.
– Куда нам? – жалобно спросил раненный парень, которого я помнил еще несуразным кучерявым подростком.
– Шесть этажей вниз, – устало ответил один из командиров.
– Лаборатории так глубоко под землей!
– Это еще не глубоко, – многозначительно усмехнулся Брус. – Оказывается, здесь же и находятся тюрьмы! Всего в Министерстве восемь этажей под землей.
Несмотря на пережитый ужас, даже я хотел увидеть это чудо. Министерство, так восхитившее меня, когда я смотрел на него снизу-вверх, продолжает раскрывать свои многочисленные тайны.
– Ну что? Долго еще?
Никто не ответил, но парень и не горел желанием услышать ответ: беспрестанно болтая, он пытался успокоить нервы. «Судя по всему, – прошептал Сэмерс, – несильно его ранили». Мне тоже так показалось. Вполне возможно, что он специально увязался за нами, чтобы лишний раз не ходить среди трупов, а увидеть легендарную твердыню государства.