Кувырком скатываюсь по железным ступенькам. Страшная боль, какой я еще никогда не чувствовал, вышибает дух. Даже вдохнуть не получается. Попытался остановиться, но вывихнул руку. О том, во что превратились внутренности, стараюсь сам не думать. Вокруг все гремит, рушится, падает. Через несколько минут все-таки достиг пола. Железная дверь завалена, из-под обломков торчит чья-то рука. В ушах звенит. Боюсь, перепонки лопнули. Глаза почти ничего не видят. Я превратился в сплошной сгусток боли. Вновь загрохотала лестница, и на меня сверху упало что-то тяжелое.
Лучше бы я остался наверху. Меня здесь не найдут. Даже могилы не будет. Никто не узнает, как я погиб, ради чего. По правде говоря, все произошло из-за моей глупости. Что с того, что я не увидел Энди? Может он уже добрался и спокойно ждал меня. Он и сам несколько часов назад сказал, что если мне представится возможность, я обязан спастись. Возможно, из-за этих слов и кинулся в объятия собственной смерти. Лучше погибнуть человеком, чем жить как существо, напрочь лишенное чести.
Нет, сейчас в моих мыслях нет ни капли тщеславия или гордыни: я искренне рад, что не нашел Энди мертвым в груде тел. Пусть он помнит меня. Он знал меня с другой стороны: не как аристократа, а как преданного друга. А Лимма? Вспомнит ли она светловолосого парня, которого считает предателем? И который думал о ней перед смертью.
Вокруг сгущается тьма. Боль становится пронзительной, тупеет, вновь впивается иглами в тело. Смерть почему-то не наступает. А может я уже умер? Никогда раньше не задумывался, что бывает после окончания жизненного пути. Страх берет сердце в свои скользкие руки и медленно сдавливает. Время ползет, стрелки часов примерзли к циферблату, продлевая мои мучения. Часы, дни, минуты или недели – не знаю, сколько продолжается эта пытка, но постепенно привыкаю к новому состоянию. Конечности уже не горят, да и слух медленно восстанавливается. Иногда слышу голоса, стараюсь разглядеть что-либо, но тьма не рассеивается. Густая и непроглядная, будто и не подозревает о существовании света.
Глава 8. ЛИММА
В последние дни по телевещателю только и обсуждали помолвку Кристианы Ресты и Орэла Лич. Богатство аристократов и должность Ресты все сильнее пробуждали интерес общества. Даже я смотрела все новости, ловила каждое слово, но про Сэмерса ничего не говорили. Лишь однажды фотографы смогли прорваться сквозь охрану, и сфотографировали нескольких членов его семьи: Арманда, Люси и Эмбера. Также с официальным заявлением выступила сама Кристиана, объявив, что помолвка состоялась две недели назад, а вот дату самой свадьбы пока будут держать в секрете.
Вчера вечером в эфир вышла передача, в которой родители Ресты «раскрыли» некоторые тайны о жизни своей прекрасной дочери, и о будущем замужестве. На самом деле, ничего нового они не сказали. То, что Кристиана с детства была намного развитее всех своих сверстников, и что она получила должность министра всего в двадцать два года, я и без них знала. Зато послушать про Орэла было интересно. Он, оказывается, военный, во время эпидемии чумы в Ролакре, проявил доблесть, спасая зараженных людей.
Мне постоянные разговоры о будущей свадьбе ужасно действовали на нервы. Все государство обсуждало помолвку: говорили о Ресте, об Орэле, об аристократах. Обо всем, что касалось этой темы. Но об одном человеке я не услышала и слова. Где сейчас Сэмерс, чем он занимается? Он же аристократ, его брат женится на министре, о его семье говорят по телевещателю круглые сутки. У него довольно высокая должность, а у меня возникло ощущение, будто такого парня и не существует!
С Майком я практически не виделась. Его отец, благодаря полученной должности, стал известным человеком. В скором времени он должен поехать в пятое государство (именно совместно с их учеными разрабатывается какая-то вакцина). Семья Малси тоже не была обделена вниманием. Они почти каждый день ездили в Министерство, а Майк проходил собеседования и посещал лекции в высшей школе при Главном центре обеспечения безопасности. Уверена, теперь Майку не составит проблем туда поступить. Мне же было плохо без друга. Единственное утешение – кислое лицо Вероники.