– Сочувствую.
– Да и не только у него. Сэм, расскажи, что ты там видел? Знаю, тебе тяжело говорить об этом, но я хочу знать, пожалуйста!
Говорить об этом не столько тяжело, сколько больно. Только не могу отказать Химере, она, скорее всего, тоже потеряла там близких.
– Нам приказали выехать в центр. Там мы увидели сотни трупов, валяющихся повсюду. Мне стало плохо. Рядом стоял дом, я забрался туда, на шестой этаж. Крыши не было, и вид сверху был вовсе не сказочным. Там, на высоте, под потоками ветра, я смог прийти в себя.
– Помню это здание. Оно было десятиэтажным. Школа.
– Теперь это руины. А знаешь, что самое страшное? Об этом никто никогда не узнает! Реста всеми силами будет скрывать эту трагедию, и семьи погибших не узнают, как мучились их сыновья перед смертью. Словно ничего не произошло, словно они не заслуживают большего. Поверь, среди них не было монстров. Они сражались за свое государство, за спокойную жизнь и безопасность своих семей.
– Никто их не просил идти воевать к нам!
– Они выполняли приказы. И вообще, неужели ты думаешь, что Ролакр, добившись независимости, не стал бы пытаться захватить государство?
– Зачем?
– Не пытайся вникнуть, или тоже лишишься веры.
– Рассказывай дальше.
– Когда я спускался, увидел девушку. Мне стало безумно жаль ее. Она была слишком юной, и не заслуживала подобной участи.
– Как она выглядела?
– Черные волосы, правильные черты лица. И глаза зеленые! Я раньше не видел такого цвета глаз. В государстве даже серые – редкость.
– Во что она была одета?
– Не помню. Подожди, ты знаешь ее?
– Возможно. По описанию похожа на одну девушку.
Ее голос дрогнул. Кем была зеленоглазая ей? Сестрой? Подругой? Судя по всему, весь разговор был затеян по этой причине.
– Сэм, ее… тело тоже было изуродовано?
– Нет. Ей прострелили шею, от этого и умерла. Я похоронил ее. Конечно, похоронил не самое подходящее слово, но у меня не было ни времени, ни возможности на большее.
– Где она сейчас?
– Трудно сказать. Возможно, тела уже убрали. Но я отнес ее на второй этаж той школы. Там был просторный холл, относительно чистый.
– Да, там еще кованая фигура стояла.
– Не заметил.
– Я пойду. Я ненадолго заходила. Очень рада, что ты больше не замыкаешься в себе. Зайду к тебе утром, хорошо?
– Конечно, заходи. Всегда рад тебе.
Дверь тихо скрипнула. Только теперь вспомнил, что забыл спросить об одной вещи. Ладно, как-нибудь обойдусь. Примерно через полчаса пришел док. Я внутренне спокоен и собран. Как обычно, отвечаю на вопросы, он вкалывает мне лекарство, обещает зайти завтра утром. Что ж, его ожидает сюрприз.
13.2
Подождал для надежности еще пару часов. Подползаю к краю кровати, два раза обматываю цепь, сковывающую правую руку, вокруг шеи. Еще один оборот цепью с левой руки. Скатываюсь с кровати и выворачиваюсь так, что цепи натягиваются и начинают меня душить. Я рассчитывал на то, что шейные позвонки сразу сломаются, но они выдержали. Всеми силами стараюсь не упереться на ноги, чтобы не ослабить давление цепи. Она больно впивается в шею, еще немного, и окончательно задушит. Слюна застряла в горле, начинаю давиться.
Не самое лучшее решение, но в любом случае я предпочитаю свободу. Я умру, и это будет моим добровольным выбором, а не казнью на виду у тех, кто ждет моей смерти. В эти последние секунды я вижу лицо Лиммы. Признаюсь, это странно, ведь мы были знакомы всего несколько часов. Было бы уместнее вспомнить маму, но все вытесняют улыбающиеся черные глаза. Если бог действительно есть, пусть он защитит ее.
Чувствую, как меня хватают за плечи. Ну почему каждый раз, когда я готов умереть, мне мешают? Неужели тяжело было зайти немного позже? Изо всех сил налегаю на цепь, но меня втаскивают на кровать. Жуткая боль не дает дышать. Кажется, я добился своего. Хоть бы это был не док, тогда у меня есть время. Я жду, когда уже мой мозг навсегда отключится, но сознание не хочет покидать меня. Боль убивает, и в то же время дает понять, что я жив.
Шок проходит, начинаю различать звуки. Негромкий крик, последовавший звук падающего тела. Кто-то трясет меня, но я не могу различить, что именно говорят. Я знаю этот голос, он принадлежит моему отцу, но что он делает здесь?