С таким настроением я возвращалась домой. Погода довольно теплая, гуляют мамы с детьми, вокруг безмерное количество ситивотчеров, и я. Чувствую неуместным само свое существование. Несмотря на недавние события, люди постепенно приходят в себя, возвращаются к привычной жизни. «Мне здесь места нет. Этот мир отторгает меня, я – инородное тело».
Мелькнула отчаянная мысль уехать с Майком, забыть эту жизнь, но я не нужна ни ему, ни кому-либо еще. Странно, ведь я должна быть частью этой системы, должна быть такой как все. Неужели это бабушкины рассказы так на меня повлияли? Тогда понимаю родителей. Нужно было запретить рассказывать мне правду, ведь, как бы нелогично это не звучало, заблуждение лучше правды. Оно не доставляет боль, не рушит твои мечты. Все государство живет в такой завесе, и они счастливы. А это конечная цель каждого человека – просто быть счастливым.
Открываю дверь. В свою квартиру еще не переехала, родители просят подождать. Папа рвется на работу, но Токарро настоял на отпуске. Судя по голосам, исходящим из кухни, к нам в гости зашел Колин Сет. Мой настрой давно не был таким кошмарным, но поздороваться определенно надо.
Колин сидел ко мне спиной, поэтому не заметил секундный ступор. Он тоже подстриг волосы, и как никогда раньше был похож на Роберта Макмайевера.
Обуздав желание запереться в комнате, здороваюсь, сажусь за стол, ужинаю в веселой (за исключением меня) компании. Теракты анархистов и расставание с Майком сделали меня параноиком.
Снова выпав из реальности, пропустила папину попытку уговорить маму отпустить его на работу. Колин неосторожно заметил, что ситивотчеров мало, и для патрулирования города привлекли военных. Папа, услышав такое, начал умолять маму, стучать кулаком по столу, снова уговаривать и снова тщетно:
– Ну как же ты не понимаешь! Каждый человек на счету!
– Без тебя справлялись, и сейчас справятся.
– Колин, ну хоть ты скажи ей!
Сет лишь покраснел, пробурчал что-то невразумительное и с удвоенным энтузиазмом набросился на еду. Умно, ведь если бы он поддержал отца... Одним словом, маму лучше не злить.
Ловлю себя на мысли, что мне здесь хорошо. Вот бы и моя жизнь была такой обычной, вот бы и я могла жить непринужденно. Мои жалкие попытки напоминают потуги неисправного робота, запрограммированного быть чужаком. Только вот у роботов нет чувств, им хорошо, чего не скажешь обо мне.
– Лимма! Прием, спустись на землю!
Колин весело смотрит на меня, родители продолжают дискутировать (еще немного, и дискуссия превратится в новую войну).
– Извини, я отвлеклась.
– Ну, бывает. Как тест по химии? Редж сказал, что ты хорошо подготовилась к экзаменам.
– Трудно сказать.
– Помню, как я поступал в высшую школу. С самого детства мечтал стать ситивотчером. Смотрел на них, и представлял себя в их форме.
Несколько часов назад, когда Майк ушел, жизнь казалась безысходной, а сейчас я смеюсь. Колин забавно жестикулирует, рассказывая, как над ним прикалывался начальник, родители никак не могут прийти к мировому соглашению. Я рада, что у меня есть возможность хоть немного побыть нормальным человеком.
Телеведущая Кира Гриппинг, ослепительно улыбнувшись, перешла к самой главной новости:
– Вы можете видеть на экране семью Лич в полном составе. Сэмерс Лич, раненный во время боевых действий в Ролакре, чувствует себя вполне удовлетворительно, и его лечащий врач позволил ему участвовать в похоронной процессии. Напоминаю, Коул Лич…
Хорошее настроение исчезло без следа. После стольких месяцев, я наконец-то увидела его. Сэмерс мало походил на того парня, с которым я танцевала на празднике. Лицо, надменное, как и у остальных представителей аристократии, жутко контрастировало с пустым мертвым взглядом. Рядом шла красивая молодая женщина – жена Коула, Сепия. Несмотря на внешнюю привлекательность, она создавала впечатление ужасного человека. Не знаю, с чего я сделала эти выводы, но она мне не понравилась.
– Вызывают. Благодарю за гостеприимство, ужин был замечательным.
Папа пошел провожать Сета, мама сердито ругала его упрямство, а я не смогла сдвинуться с места, отвести взгляд от лица Сэма. Сейчас я остро ощущала обиду: меня все бросили. Все люди, которых я встречала или любила, постепенно ушли из моей жизни.