– Так, один есть. После этого на четыре минуты отключат свет. Там где-то возникли неполадки, поэтому на всей линии будет приостановлено движение. Нам нужно постараться за две минуты форсировать платформу, остальные две минуты – до тупика.
Проехал второй поезд. Мы побежали следом за ним. Если сейчас он останется здесь, мы не сможем перебраться на противоположную сторону. Я уже слышала голоса людей, когда Росси втянула меня в нишу. Вдвоем мы едва поместились, Льву же пришлось втискиваться в нишу поменьше.
Минута ожидания – и поезд тронулся. Медленнее чем обычно, но через десяток секунд он скрылся в тоннеле. Постепенно платформа опустела. Прошли несколько ситивотчеров, и свет отключился. Мы мгновенно выбрались из ниши и, стараясь воспроизводить как можно меньше шума, рванули к спасительному мраку. Бежать было тяжело. Не представляю, как мое сердце выдержало: своим стуком оно заглушало шаги. Уже практически достигнув цели, я почувствовала жуткую боль и упала.
В самый неподходящий момент, когда наши жизни висели на волоске, я умудрилась застрять ногой между шпалами. Мало того, что щиколотка нещадно горит, так еще, падая, содрала руки и лицо в кровь. В другом случае я бы закричала, но терпеть боль мне приходится не в первый раз: в моих кошмарах ощущения были во сто раз мощнее.
Лев видит в темноте намного лучше меня. Он аккуратно вытащил мою ногу, хотя я предпочла бы, чтоб он просто ее отрубил, и, взяв на руки, побежал вперед. С каждой секундой боль становилась невыносимее. С такой силой прикусила губу, что почувствовала, как горячая струйка потекла по подбородку. Теперь я не в силах сдерживать слезы. Шансов выбраться, естественно, у нас нет. Только не со мной. Мы не то что через вентиляцию, даже через то помещение не выберемся.
Странный звук заставил меня отвлечься. Включился свет. В самый последний момент мы заскочили в тоннель. Не удивлюсь, если нас заметили. Пробежав еще полминуты, Лев помог мне забраться в нишу. С оглушительным ревом, рядом промчался поезд, но если раньше я ощущала удовольствие от этого мгновения, сейчас мне показалось, будто меня разрывает на куски. Лев снова взял меня на руки и побежал вслед за поездом. Не ожидала, что он настолько сильный.
– А где Росси?
От ужаса я смогла выговорить членораздельное предложение. Только сейчас заметила, что она пропала.
– Надеюсь, она побежала в тупик, чтобы забрать одну вещь, и ждет нас там, – ответил он сквозь зубы. С каждым шагом его дыхание становилось тяжелее.
19.5
Он не упрекал меня за случившееся, но мне было достаточно собственной ненависти. Я осознаю всю безвыходность сложившийся ситуации, и, когда сзади нарастает гул, готовлюсь умереть. Пытаюсь сказать Льву, чтобы бросал меня и спасался, но голос не подчиняется. Грохот становится все отчетливее, тоннель заполняется светом. От ужаса не могу закрыть глаза. Из-за угла на нас несутся фары. В самый последний момент Лев перепрыгивает через банкетку, и мы оказываемся в тупике.
Воздушный поток от несущегося на полной скорости поезда заполняет тупик, ударяя в спину. Лев не удержался на ногах, и упал на ступени. Не берусь описывать мое состояние.
– Прости, я не хотел.
– Оставь меня, иначе не выберешься, – отрывисто выговариваю эти жалкие слова.
– Не говори глупостей. Выбираться – вместе, тонуть – вместе.
Лев поднимается по ступеням. Впереди, вместо бетонной стены, натянута сетка. Он подошел к правому нижнему углу, и с легкостью отсоединил ее от стены. Возвращается ко мне и снова берет на руки, но я вижу, с каким трудом ему это удается. Через несколько минут мы оказываемся в тупике. Заглянув за заржавевший насос, он пнул его с такой силой, что едва не вывернул ногу.
– Ах ты дрянь, дрянь! Будь ты проклята!
В первое мгновение я испугалась, наблюдая, как Левент мечется и осыпает кого-то проклятиями.
– Что… случилось?
Простой вопрос выговорила с трудом, очень тихо, но он услышал меня.
– Росси! Она забрала оружие и папку с документами. Я всегда говорил Асмодею, что ей нельзя доверять!
Конечно, я подозревала ее в излишнем эгоизме, но подлость не окупается банальным честолюбием. Вероятно, она решила самостоятельно доставить папку, чтобы не делиться ни с кем славой. Страшно подумать о том, что еще каких-то полчаса назад я ее любила как родную сестру!