– Нам нужно выбираться. Потерпи, Лимма, я обещаю, с тобой все будет хорошо.
Представляю, какой у меня сейчас кошмарный, жалкий вид.
– Ты мне веришь?
Не в силах сказать ни слова, легонько киваю головой. Я всегда ошибаюсь в людях, но на этот раз моя глупость превзошла сама себя. Я поверила лживым улыбкам Росси, но прямолинейный, честный Лев вызывал у меня неприязнь. Теперь моя жизнь зависит от него, а его жизнь находится в огромной опасности из-за меня.
В стене за насосом оказалась маленькая дыра, в которую мы едва протиснулись. С наушником возникли неполадки, так что предупредить Асмодея не удалось. Росси сказала, что Льва преследовали ситивотчеры, и ему пришлось немало побегать, чтобы скрыться от них. Не знаю, сколько он не спал, но с таким грузом как я далеко не уйдешь. И мы оба это понимаем.
Впереди был тупик, в который сливалась вода, но Лев выбрал ответвление, и через семь минут мы дошли до развилки. Одна часть вела к вентиляционному оборудованию. Естественно, теперь я не в состоянии выбраться через вентиляционную шахту, хотя это могло б существенно сэкономить время.
Когда Лев остановился, я немало удивилась. Мы стояли перед необычным, встроенным в стену строением, которое уходило куда-то наверх.
– Это называется «ствол». По нему можно выбраться на поверхность. Лезть по скобам довольно опасно: они еще старее и ненадежнее, чем в вентиляции. Поэтому мы с Берком как-то построили здесь простейший, но действенный механизм, – с довольной улыбкой пояснил Лев.
– Так ты был уже здесь?
– Естественно! И не раз. Просто я всегда не доверял Росси. Увы, никто меня не слушал.
– А на поверхности... Вдруг она уже выбралась? И уехала со Шрамом?
Он поморщился:
– Не думай об этом. Главное – выбраться, а там я что-нибудь придумаю.
Не думать об этом трудно, но, с другой стороны, сейчас главное оказаться на поверхности. Безнадежность и угрюмость этого бетонного царства способна выбить из равновесия даже самого жизнерадостного человека. Мысль о том, что скоро я увижу небо, помогала мне переносить жуткую боль. Как бы Лев ни старался аккуратно закрепить трос, стоило мне слегка пошевелиться, и ногу словно охватывал огонь: щиколотка сильно распухла, и вправить ее не получится.
– Постарайся сдержаться. Как бы нога не болела, терпи. Нас не должны услышать. И вниз тоже лучше не смотреть.
19.6
Киваю, изо всех сил закусив губу. Стоять было трудно, но Лев поддерживал меня. Надежно закрепив трос, он отвязал от боковой скобы еще одну веревку, я закрыла глаза и крепко ухватилась за него. Через несколько секунд трос слабо дернулся, и я почувствовала, как мы оторвались от пола. Следуя совету, не поддаюсь искушению взглянуть вниз. Уверена, мне станет плохо, тем более от боли меня начинает подташнивать. Вряд ли Лев обрадуется, если меня стошнит прямо на него.
– Лимма, ты меня слышишь?
Промычав нечто нечленораздельное, кивнула.
– Рос… эээ, то есть кто-нибудь из ребят рассказывал тебе о нашем «государстве», месте, где мы живем? Нет? Так я и думал. Оно называется Архипелаг. Представь себе довольно крупные участки суши, разделенные друг от друга морем. На центральном острове находится Дом свободы, это вроде Министерства. Сами острова соединены мостами. Причем, есть мосты для пеших, а есть для автомобилей. Но и это не самое главное.
Приятный голос Льва успокаивал меня. Не меньше меня заинтересовал его рассказ. Воображение услужливо начало рисовать острова, покрытые зеленью, берега, омываемые морем. Особенно поразила история о скале Язык Тролля:
– Интересный каменный выступ, своей формой напоминающий язык, – он продемонстрировал свой язык, словно пытаясь обрисовать скалу. Я не выдержала и рассмеялась. – Его так назвали в честь старинной горы, на которой располагался одноименный выступ. Как видишь, Великая катастрофа сумела уничтожить горы (да что там горы, целые континенты!), но не уничтожила память, историю. Постепенно на заброшенных землях заселяются люди. Мертвые пустоши превращаются в стоянки. Кто знает, может они когда-нибудь превратятся в крупные города. Взамен разрушенного мира строится новый, а государства пытаются противостоять этому.