Он так эмоционально все это говорил, что Казачок улыбнулся:
- Хорошо, наверное. Но нам пора.
Подъехал автобус, и мы уехали. Алмаз какое-то время скакал на лошади за автобусом, а потом свернул.
- Ты ведь не поедешь к ним жить? – спросил Руслан у Казачка.
- Нет, конечно, - ответил он, - Только если вы все со мной поедете.
- Это будет сложно им объяснить, - усмехнулась Марина.
- Поэтому я никуда не поеду, - сказал Казачок.
Всю дорогу он о чем-то думал и смотрел в окно, с нами почти не говорил, больше отмалчивался. Я пошла в видеопрокат и взяла кассету с фильмом «Черная кошка, белый кот», и вечером мы вчетвером его смотрели и пили много вина. Руслан хохотал до слез, Марина тоже. А Казачок смотрел очень внимательно, не отрываясь, и только иногда хмыкал. В конце он почти прильнул к экрану и смотрел, задумчиво качая головой. И я поняла, что мы с Русланом и Маринкой уже не смотрим в экран, а смотрим на Казачка.
- Вы все на меня пялитесь, - сказал он.
- Это потому что мы тебя любим и боимся, что ты уйдешь от нас к цыганам, - ответила Марина.
- Я же сказал, что не уйду.
Он пересел на пол и положил голову Марине на колени.
- Мы ведь с тобой никогда не расстанемся? – спросила она, перебирая пальцами его волосы.
- Никогда, - сказал он.
Мы с Поэтом молча переглянулись, и я показала глазами на дверь. Он вышел на кухню, и я вышла следом.
- Думаешь, он все-таки уйдет к цыганам? – спросила я.
- Не знаю. Мне бы этого не хотелось. Тогда у нас с тобой совсем не будет секса.
- Не думаю, что это главное, - хихикнула я.
- Не главное, но и не последнее по важности. Хочешь втроем?
- Не знаю, - смутилась я, - А ты хочешь?
- Я хочу, чтобы ему было настолько хорошо с нами, чтобы он и не думал уходить.
- Ты же слышал – он никогда не бросит Марину. Пока она с нами, и он с нами.
- А если она заведет серьезные отношения с какой-нибудь лесби и переедет? – спросил Поэт.
- Тогда и подумаем, что делать, - предложила я.
Казачок зашел на кухню.
- Марка спать пошла, - сказал он, - Ей завтра рано на учебу. О чем шепчетесь?
- О тебе, конечно, - сказала я, - Представляем, как сексуально ты будешь выглядеть, когда поскачешь в закат на своем верном коне.
- Никуда я не поскачу.
Он обнял меня одной рукой и поцеловал. От его поцелуев у меня всегда слегка подкашивались ноги, я просто ничего не могла с собой поделать. Даже когда мы часами занимались любовью, и каждая мышца болела, я все равно не чувствовала насыщения им. Он действовал на меня как наркотик – всегда хочется больше. И это слегка пугало, потому что никогда ни один другой человек не вызывал у меня именно таких эмоций – желание, граничащее с зависимостью.
Казачок, не отпуская меня, обнял второй рукой Руслана и поцеловал его. Он впервые сделал это на моих глазах. Я видела, как Руслан закрыл глаза и растворился в этом поцелуе. Ревности я не почувствовала – это же Руслан.
- Всегда мечтал это сделать, - сказал Казачок.
- Я хочу тебя, - сказала я, - Прямо сейчас.
Мы вернулись в гостиную, и я сразу стянула трусики, показывая серьезность намерений. Саша развязал мой халатик и мягко толкнул меня на диван. Я увидела, что он одновременно притягивает к себе Руслана и расстегивает ремень на его джинсах. Продолжая держаться за этот ремень одной рукой, он встал на колени между моих ног и, наклонившись, раздвинул мои складочки и прошелся языком по моему клитору, втянул его губами, создавая вакуум, а потом я снова почувствовала его язык.
- Хочу, чтобы ты был во мне, - нетерпеливо сказала я.
Он достал презерватив, но я сказала, что это не нужно, сегодня безопасно. Я хотела, чтобы он был моим безо всяких преград, потому что, может быть, тогда я, наконец, смогу насытиться им, и эта одержимость пройдет.
Казачок вошел в меня, и я ахнула от восторга. Наконец-то я почувствовала его по-настоящему, растворилась в собственном желании, в ощущении ритмичных толчков и легких движениях его пальцев на моей плоти. А потом услышала стон Руслана. Я открыла глаза и увидела, что он трахает Казачка в рот, попадая в наш такт. И это возбудило меня настолько, что я, кажется, на несколько секунд потеряла сознание, уносясь к вершинам оргазма.
- Боже, - произнесла я невпопад, - Боже мой.
Казачок кончил в меня. Он уткнулся лицом в мою грудь, пытаясь отдышаться. Руслан рухнул на диван рядом со мной и коротко чмокнул меня в губы.
- Видишь? – сказал он, - Теперь он точно не бросит нас ради каких-то цыган.
Я очень на это надеялась.
Марина
Соня читает учебник, а я смотрю на нее поверх своей книги. Она такая красивая. У нее пухлые губки и длинные ресницы, светлые вьющиеся волосы, тонкая талия и большая грудь. Все, как описывают в дурацких романах. Я не такая. Я симпатичная, но черты лица у меня резкие, угловатые, грудь маленькая, а талии почти нет. Я худая, но не стройная.
- Хватит пялиться на мои сиськи, - говорит Соня со злостью.
- Тебе надо было идти в актрисы, - говорю я, - Такая красота зря пропадает.
Соня раздраженно поворачивается ко мне.
- Давай хоть ты не будешь, а? Да, моя внешность соответствует эстетическим представлениям большинства. И из-за этого на меня саму всем плевать. Я столько делаю для… сама знаешь чего… А все равно все слушают Кучерявую больше. Конечно, она крутая, и может одной рукой свернуть мне шею. А я – просто хорошенькая мордашка. И меня бесит, что ты на меня пялишься. Ладно еще, Казачок – он парень, от него глупо ждать многого, но ты-то должна понимать…
Я вздыхаю. Я понимаю, правда. Но она в самом деле очень красивая. У каждого свой крест. И она не во всем права.
- Тебя и меня не слушают так, как Кучерявую, потому что мы живем с парнями, - говорю я, - Твоя охерительная красота тут ни при чем, не надо себя обманывать.
Соня закрывает учебник и смотрит на меня.
- Но они же не такие, - говорит она уверенно, - Они хорошие.
- Ты в это веришь? – спрашиваю я, - Не просто говоришь, чтобы себя успокоить, а в самом деле веришь? Тогда ты прям очень тупая. Но ты не переживай, с такой внешностью мозги ни к чему.
Соня швыряет в меня учебник и смеется. Я уворачиваюсь.
- Ты хочешь сказать, что они просто пока притворяются, а на самом деле любой мужчина готов избить или изнасиловать женщину, если ему представится такая возможность? – спрашивает она.
- Неа. Я хочу сказать, что даже если они ведут себя хорошо, они все равно не считают нас людьми. Ну, такими же, как они сами. Они нас любят и не обижают, как разумных домашних зверушек. Восхищаются где-то. Обожествляют. Но смотрят на нас, как на приложение к себе.
- Я этого не замечаю, - возражает Соня.
- Как скажешь.
Я утыкаюсь в свою книгу, Соня поднимает с пола учебник и растеряно крутит его в руках.
- Мы редко готовим, весь быт делим с ними поровну. Секс только по взаимному желанию. Что не так?
- Все так, - говорю я, - Значит, я ошиблась.
Соня садится рядом со мной на диван.
- Я понимаю, что наш дом – это наш дом. Казачок идет на работу и слышит там предложения заценить задницу проходящей мимо красотки. Поэт идет на лекции и слышит, что немногочисленным студенткам можно вообще не приходить – все равно ведь замуж выйдут, детей нарожают и по специальности работать не будут. Даже если они с этим не согласны, они в этом живут.
- Они нас любят, а мы любим их, - говорю я, - Ради нас они ведут себя прилично. И плевать, кто что думает.
- Нет, не плевать, - хмурится Соня, - Ты права. То, что они, типа, не такие, как другие, не отменяет общей картины. Мужчины бьют и насилуют женщин. Мы пытаемся с этим бороться, но живем с мужчинами. Я бы тоже не стала прислушиваться к таким, как мы. Мы лицемерки.