- Неа, - довольно говорю я, - Это ты лицемерка. Когда ты на сходках задвигаешь про то, какие мужики козлы, тебе не верят. А я ничего такого не задвигаю, но я и в лидеры не рвусь. Я не какая-то там феминистка. Давай делать, что можем, и получать удовольствие. А главной будет Кучерявая, она имеет на это право.
Соня злится, и это заметно. Она злится на себя саму, на свою слабость. Она одержима идеей справедливости, но никогда не пожертвует ради этого Казачком и Поэтом. Своя рубашка ближе к телу.
- Что читаешь? – спрашивает она, переводя тему.
- Происхождение частной собственности, семьи и государства, - смеюсь я, показывая обложку, - Перечитываю на второй раз. Делаю пометки.
- В местах, с которыми ты не согласна? – улыбается Соня.
- В местах, которые я хотела бы использовать с выгодой, - говорю я.
- Я завтра пойду в научную библиотеку, могу набрать тебе еще книжек по экономике, если тебе интересно. Адама Смита и все такое. С третьего курса мне дали доступ ко всем фондам.
- Думаешь, только у тебя есть доступ в научную библиотеку? Ты сидела на своих семинарах, а мы с девчонками читали вслух Наоми Вульф, Юлька принесла как раз из библиотеки. Классная книга, между прочим.
- Я тоже читала, - фыркает Соня, - Только непонятно, как ее Юльке дали домой, она же только в читальном зале.
- А она взяла на ночной абонемент, а вернула только через сутки. Штраф заплатила, подумаешь.
- Ты думала о том, чтобы продолжить образование после своего училища? – серьезно спрашивает Соня, - Этот год у тебя последний.
- Да, - с готовностью отвечаю я, - Если ты позанимаешься со мной математикой и поможешь подготовиться к поступлению.
- Поэт лучше знает математику, - говорит Соня.
- Пока еще ни один парень не научил меня ничему хорошему, - отвечаю я, - Хочу заниматься с тобой.
- Хорошо, - говорит Соня, - Принято.
Вечером у нас сходка. Мы обычно собираемся в моем училище, в спортивном зале. Плотно закрываем двери изнутри и врубаем музыку колонками наружу. Чтобы подслушивающие слышали только музыку, а не наши разговоры. Оформлено это все как клуб аэробики. Поэтому никого не удивляет, что куча девчонок разной комплекции и разных интересов собирается вместе. Все знают, что девочки хотят быть красивыми и стройными, чтобы нравиться мальчикам. Это Сонька придумала, конечно. И она права – она вообще много чего придумывает и организует. Но всем на это плевать, пока она «тупая соска, которая подмахивает мужлу», как однажды выразилась Кучерявая. Она так не про Соню, конечно, сказала – про других баб, которые добровольно с мужиками живут. Но к нам, получается, тоже применимо.
Леська, как самая спортивная, расписывается за ключи как тренер. У дверей зала нас ждет сюрприз – две незнакомые дамы в пальто.
- Девочки, здесь занятия по аэробике? – спрашивает одна.
Я вижу, что они из ментовки. Прямо чувствую это.
- О, боюсь, что группа уже полностью укомплектована, - разочаровано говорит Соня, - Правда, Леся?
- Да нет, - отвечаю я, - У нас же двое ушли, проходите, будем заниматься. Взнос за занятие – пятьдесят рублей, чтобы отбить аренду. А так бесплатно.
Я щипаю за задницы Соню и Лесю, чтобы они заткнулись и шли переодеваться, а сама иду ко входу, чтобы предупредить остальных. Улучив минутку, коротко объясняю Соне и Лесе, что надо будет реально позаниматься – явно мусора заинтересовались нами. Пусть видят, что здесь только аэробика.
Наших девок приходит двенадцать – помимо меня, Сони, Юли, Лены, Натахи, Людки, Кучерявой и Леськи с нами теперь еще одна девка из Сониного института, две лесбухи и две малолетки из детдома, только одна сегодня не пришла.
Мы скачем под музыку, задирая ноги, а Леська нас всячески подбадривает и побуждает скакать выше. Ментовки тоже скачут. Можно подумать, у них там в отделении нет тренажерки и сауны. Уж я-то точно знаю, что есть.
После занятия мы переодеваемся в раздевалке, и одна из ментовок говорит:
- Мы в милиции работаем, а вы все студентки?
Это странно – разве они не должны прикидываться кем-то другим, если хотят втереться в доверие?
- По-разному, - отвечает Соня, - Мы все не очень знакомы, сюда приходим просто заниматься. Я в медицинском учусь, на третьем курсе.
- Я на рынке овощами торгую, - говорит Кучерявая, - А что?
Ментовки переглядываются, и одна говорит:
- Нашу коллегу изнасиловали. Она совсем молодая, неопытная. Начальник отдела попросил ее задержаться после работы, и они вдвоем, с замом…
- Пусть заявление подаст, - говорит Соня.
- Следов нет, - говорит одна из ментовок, - Она пыталась, но эти двое заявили, что она сама хотела, а теперь пытается их шантажировать. Их слово против ее. Ей пришлось уволиться, а они до сих пор работают.
- Вот мрази, - говорит Юля.
- Все менты мрази, - не могу сдержаться я, - Эти две курицы так переживают за свою молодую неопытную коллегу. Что-то они не так переживают, когда мужики в погонах насилуют задержанных или имеют проституток на субботнике. Конечно, их молодая и неопытная - человек, а все остальные – так, быдло, с ними можно делать все, что угодно.
- Согласна, - говорит Леська, - Сколько раз меня в участок забирали за пьянку на улице, бабы ментовские всегда делали вид, что не замечают, как их мужло меня щупает.
- Но это не значит, что девушек в погонах можно насиловать, - не соглашается Юля.
- Никого нельзя насиловать, - говорит Людка, - Но этих двоих волнует только их подружка, хотя по долгу службы им стоило бы смотреть шире. Их подружке досталось именно потому, что эти мужики считали такое нормальным в принципе. Сколько раз до этого они насиловали других женщин, и им за это ничего не было?
- Может, пора отомстить за всех? – спрашивает одна из ментовок.
- Ну, отомстите, раз такие смелые, - пожимает плечами Соня, - Или к маргиналкам обратитесь. А может, ваша подружка и правда сама хотела, а теперь ей просто стыдно признаться. Следующая тренировка в среду?
- Ага, - отвечает Леська, - В семь. Не опаздывать.
- Вы приходите, - Соня улыбается ментовкам, - Извините, что мы на вас накинулись. Надеюсь, у вашей подруги все будет хорошо.
- А вы не знаете, через кого можно обратиться к маргиналкам?
- Я – нет, - говорит Соня.
- Самой интересно, - подтверждает Леська, - Но как-то же их находят? Даже не знаю, как.
Все девчонки по очереди говорят, что не знают.
- Пусть еще раз заявление попробует подать, - говорит Кучерявая, - Закон должен защищать нас. Лично я верю в силу закона и торжество справедливости.
Мы расходимся и до среды не общаемся. В среду ментовки не приходят, мы закрываемся в зале и обсуждаем сложившуюся ситуацию. У некоторых уже есть новая информация.
- Мусора – дебилы, - говорит Юля, - Этих же двух теток я видела в нашем клубе визажистов-любителей.
- И в клубе вышивания они отметились – хихикает Лена, - У меня туда мама ходит. И она рассказала историю про изнасилованную девочку из милиции.
- Значит, шерстят все женские собрания, - вздыхает Соня, - Идея хорошая, но воплощение, как обычно у ментов, тупее некуда.
- Мы, вроде, не спалились, - говорит Жека, одна из лесбух, - Я еле сдерживалась, чтобы сохранять безразличие.
- Не спалились, - подтверждает Соня, - Если они еще придут, надо будет поинтересоваться, как их подружка. Если заведут разговор про то, какая она несчастная, надо ее саму обвинить. Неприятно, но надо. Скажем, что она по-любому сама виновата, даже если не хотела. Зачем осталась с мужиками одна, и все такое. Чтобы они поняли, что мы тупые соски, и здесь им ловить нечего.
Мы разливаем по пластиковым стаканчикам красное вино из коробки и растягиваемся на матах. Никаких планов по восстановлению справедливости у нас нет, и срочных тем для обсуждения, кроме тех ментовок, тоже нет. Но ментовок мы уже обсудили, поэтому теперь болтаем обо всем подряд. Кучерявая в очередной раз рассказывает про свою поставщицу, которая вечно пытается втюхать ей самую гнилую капусту.