- Не надо меня ждать. Живи своей жизнью. Ты хотела организовать игровые залы с автоматами? Вперед, у тебя есть деньги. Из ячейки тоже все забирай. Я возьму десять тысяч долларов, на переезд. А остальное – твое. Но больше чтобы тебя в моей жизни не было.
- Не будет. Если сама не захочешь.
Я как будто засыпаю и вижу сон. Что-то делаю, принимаю решения, но все происходит как будто не со мной. Словно я играю в спектакле. Я убеждаю маму переехать вместе со мной.
Кучерявая помогает с переводом, правда, из-за разницы в программах меня берут снова на третий курс. Впрочем, оно и к лучшему, потому что меня постоянно тошнит, и голова как в тумане. Я беременна.
Мы с мамой продаем свою трешку и покупаем в Красноярске две однушки на одной площадке – так я могу жить отдельно, но рядом с мамой. Мама быстро находит работу бухгалтером, Мишка ходит в школу во дворе, а я встаю на учет в женскую консультацию и покупаю пару платьев посвободнее.
- Ребенок от Руслана? – спрашивает мама.
- Не знаю, мам, - отвечаю я, - Я вела достаточно распутный образ жизни. Не могу сказать.
- Хоть анализы-то нормальные? – беспокоится мама.
- Анализы прекрасные.
- Ты об аборте не думала?
- После УЗИ на двадцатой неделе решу. Если мальчик, сделаю аборт. Искусственные роды. Я знаю, где это можно сделать безопасно.
- Ты что несешь? – ахает мама, - Разве можно убивать ребенка из-за его пола?
- Боже мой, мама, я не собираюсь убивать ребенка из-за его пола. Но вынашивать мальчика тоже не хочу. Вне моего организма он не выживет, се ля ви. Это не убийство, а аборт. Ты сама мне это только что предложила.
- Одно дело сделать аборт на раннем сроке потому что не хочешь ребенка, а другое – вызывать роды на позднем сроке потому что тебе пол ребенка не угодил!
- Ну, расскажи это куче народа, которые не только селективные аборты делают, но и спокойненько убивают новорожденных детей исключительно по половому признаку. Никогда не слышала об инфантициде в Китае, Индии и даже у нас в некоторых местах?
- У нас в некоторых местах и взрослых людей по признаку пола камнями закидывают за аморальное поведение, - хмурится мама, - Но это же не значит, что мы должны уподобляться дикарям.
- Согласна, мам. Напомни мне об этом, когда я начну закидывать камнями какого-нибудь мужичка за аморально короткие шорты, которыми он меня соблазняет. А пока речь идет только о гипотетическом аборте, предлагаю меня с дикарями не сравнивать.
На двадцати неделях я делаю УЗИ и узнаю, что у меня будет девочка. Вздыхаю с облегчением. Звоню маме и вместо приветствия говорю:
- Девочка. Все хорошо.
- Слава богу! – восклицает мама.
- Да ладно тебе, не стала бы я аборт делать, - говорю я.
- Я тоже так думаю, - радуется мама.
Я еду в институт, но до дверей не дохожу – рядом тормозит тонированный джип, и пара крепких парней настойчиво предлагают пройти внутрь. Что-то мне это напоминает. Сажусь, больше потому что мне интересно, а не потому что испугалась. Внутри Кучерявая. Ну, конечно. Крепкие парни остаются снаружи, в машине мы вдвоем.
- Привет, Лисичка, - говорит Кучерявая и бросает взгляд на мой живот – небольшой, но уже заметный.
- Привет, Кучерявая, - отвечаю я бодро, - Чего надо? Я готова.
- На повестке дня детская порно-студия. Здесь работает одна следовательница, она на нас вышла через наших следачек.
Я понимающе киваю. Неплохо, что мы тогда все-таки рискнули связаться с дамами, искавшими возмездия за изнасилованную коллегу. У них там тоже нормальные люди попадаются.
- Она тут накрыла студию с детишками, но ее тут же подвинули, - продолжает Кучерявая, - Дело передали другому следователю, он привлек пару шестерок, а сама студия переехала и продолжает работать, так как у владельцев крутая крыша.
- Вы хотите их всех убить? Я бы поучаствовала, но сейчас не в том положении.
- Не совсем. Мы хотим привлечь прессу и накрыть их на глазах у журналистов, чтобы все заснято в подробностях и с лицами. А того чувака, который все это держит и крышует, урыть.
- А от меня что требуется?
- Пронести ствол в краевой суд.
- Очень смешно, - говорю я, - Там наверняка металлоискатели и досмотр на входе.
- Поэтому к тебе и обращаюсь. С твоей внешностью, да еще и с пузом, ты сумеешь все это провернуть. Это не сейчас надо, через один-два месяца. Пока готовимся. Твоя задача пока – подать в районный суд исковое заявление, получить отказ и оспорить его в краевом.
- Какое заявление?
- Придумай сама. В женском туалете на втором этаже кабинка у окна. Там кафельная плитка третья снизу и вторая слева вынимается. Аккуратно положи и закрой обратно. Только сообщи день, когда пойдешь.
Кучерявая протягивает мне пакет и я, не раскрывая, прячу его в сумку.
- Как сообщить?
- У тебя ведь есть комп? Аська?
- Есть.
Кучерявая пишет мне свой логин и протягивает листочек.
- Кучерявая, а скажи мне честно, почему на самом деле ты хочешь урыть владельца порностудии?
- Потому что я против детского порно. И потому что он крышует Гришу-Банана. Пока он жив, я с Бананом не договорюсь, и дела встанут, а если крышу его убрать, сразу базар полегче пойдет.
- Ясно, - говорю я, - Если побочным эффектом будет спасение детей из порно-бизнеса, я участвую.
Со своей задачей я справляюсь на отлично. Пишу заявление в суд о том, что Костромской Иван Борисович занял у меня десять тысяч баксов и не отдал, прошу обязать вернуть. Мне заявление возвращают, так как я пошлину не оплатила и не указала адрес ответчика. А я постановление о возврате обжалую в краевой суд. Вуаля. Ствол у меня в сумке, а сумка не маленькая. Потому что там вода, еда, документы, большие прокладки, запасные трусы, компрессионные чулки, яблоко, куча лекарств, теплые носки… Едва открываю сумку перед приставом, он машет, чтобы я проходила. Ну, я и прохожу. И иду в туалет. Никого не удивляет, что беременная идет в туалет. Прячу пакет – я его так и не открыла ни разу, даже из любопытства, и иду в свое заседание. Мне снова отказывают, я горько вздыхаю и отправляюсь на выход. Дело сделано.
На следующий день город потрясает страшная сенсация. Заместитель председателя краевого суда застрелен на своем рабочем месте, а рядом с ним лежат документы, подтверждающие его причастность к созданию и управлению порностудией, использующей детей. И первыми это обнаружили журналисты нескольких изданий и телеканалов, отказавшиеся раскрывать свои источники. Следующее потрясение – найдена и раскрыта та самая порностудия, задержано несколько причастных, спасено несколько детей.
Женщина, стрелявшая в судью, не обнаружена. Есть кадры, как она заходит в суд, кладет на стол крохотную сумочку, в которую не поместится ничего, кроме паспорта и помады, проходит сквозь металлоискатель. У женщины длинные темные волосы с густой челкой – теперь понятно, что парик, - очень густой макияж, большая грудь, короткая пышная юбка, белая короткая шубка, высоченные каблуки. Женщина проходит на второй этаж и садится на лавочку рядом со старушкой в платке. Потом встает и пересаживается на другую лавочку, между двумя мужчинами, о чем-то с ними говорит. После этого идет в туалет, выходит, натыкается на мужчину со стопкой документов, документы падают и разлетаются, мужчина их собирает, а женщина садится на лавочку, теперь уже рядом с молодой девушкой. Молодая девушка уходит, на ее место садится старичок с тростью. Наконец, женщина встает, заходит в кабинет заместителя председателя и тут же оттуда выходит. После этого заместителя председателя суда живым никто не видел.
Меня по этому поводу допрашивают уже в роддоме, на следующий день после родов. Я пытаюсь отказаться от допроса, так как мне больно и хочется спать, но администрация роддома велит мне идти и не выделываться – наши бабки в поле рожали и потом косить продолжали, и я не сахарная, не растаю. Поэтому иду. Мне показывают все эти кадры с женщиной, и спрашивают, сталкивалась ли я в суде с этой дамой, видела ли что-то необычное в туалете. Но я, конечно, не сталкивалась и не видела. И вообще, плохо помню тот день – спина сильно болела, еще и тошнило. Дочку на допрос я беру с собой, потому что она все время висит на груди, и я предпочитаю кормить ее, пока отвечаю на вопросы. Мужик в погонах смущенно отворачивается, а женщина говорит: