Для Алмаза это был веский довод, и он остался, просил передавать Рузанне большой привет. В дороге Лилитка из застенчивой малышки превратилась в хитрую смешливую девчонку. На всех станциях она выбегала из вагона и просила прохожих позолотить ручку будущему ребеночку на молочко. И некоторые подавали. Получив деньги, она все, до последней копейки, высыпала передо мной на раскладной столик, в глазах ее светилась гордость.
- Зачем ты это делаешь? – спросил я, - У нас ведь есть деньги.
- Лишними не будут.
- Тогда оставь их себе, конфет купишь, - я подвинул кучку к ней.
Она засияла, одним движением смахнула деньги и поцеловала меня в губы.
- Ты лучший в мире муж, - сообщила она, - Мы будем очень счастливыми.
Я сильно сомневался в своем будущем счастье с этой пигалицей. Но дело было сделано, я женатый мужчина. Хорошо хоть, брачной ночи удалось избежать под предлогом заботы о будущем ребенке.
В Ростове нас встретили большой толпой и застольем с тостами за молодых. Как будто вторая свадьба. Рузанна, полная и улыбчивая женщина, вся увешанная золотом, каждые две минуты обнимала меня и трепала за щеки. Она подарила Лилитке несколько браслетов и колец.
- Ничего, мы тебя откормим, шукарни, бери еще халвы, - приговаривала Рузанна, не сводя взгляда с моей молодой жены.
Дом у них был большой, нам выделили отдельную комнату на втором этаже. Я укрыл Лилитку одеялом, а сам улегся на полу.
- Ты что? Иди ко мне, - позвала она.
- Мне тут удобнее, - сообщил я, - Кровать слишком мягкая.
- Тогда я к тебе, - Лилитка спрыгнула с кровати и улеглась рядом со мной.
- Нет, тебя здесь продует, это вредно для ребенка.
- И что, мы не будем спать вместе, пока не родится ребенок?
- Да, и потом еще какое-то время. Не волнуйся, главное, чтобы с малышом все было в порядке.
- Я тебе просто не нравлюсь, да? Ты на мне из жалости женился, - надулась Лилитка.
- Ну, да. Не хотел, чтобы ты повесилась.
- Я повешусь, если мой муж не будет со мной спать, - заявила она.
- Ты сначала ребенка роди, а там посмотрим, - предложил я, - Если тебе не понравится со мной жить, просто найдешь другого, и уйдешь к нему.
Я очень надеялся, что так оно и произойдет, потому что не представлял себе, зачем в это ввязался, и что мне дальше делать с этой девицей.
В сентябре Лилитка родила хорошенькую, здоровую девочку. Назвать ее предложили мне, и я назвал Маркой. А в метрике было написано Яна.
- А почему Яна? – спросил я у тетки в загсе.
- А вам разве не все равно? – спросила она, - Вроде, всегда я имена придумывала, а вы по-другому зовете.
- Да все равно нам, все равно, - замахала руками Рузанна и протянула тетке коробку конфет, - Спасибо тебе большое, красавица, дай бог тебе мужа богатого и детишек здоровеньких.
Рузанна уговорила нас остаться, пока ребенок не окрепнет. Я позвонил Алмазу и спросил, не будет ли он возражать. Он не возражал – Раду выдали замуж куда-то далеко, и пока они с мужем остались погостить у Алмаза с Сабинкой, а как только я вернусь – уедут.
- Поэтому пусть пока поживут, а вы там гостите, - сказал Алмаз, - Может, Рада и родит здесь первенца, а у вас там и второй появится, приедете с двумя внуками.
- План был другой, - напомнил я, - Ты говорил, чтобы я выгнал Лилитку через год.
- Ай, Шандрик, да мало ли, что я говорил. Твоя Лилитка – хорошая ромни, ладная и работящая, не вредная, живи с ней. Может быть, новая хуже будет? А за этой и приданое хорошее дали, и сама она здоровая, и детей здоровых рожает. Может, и хорошо, что ты ее беременную взял. А то в другой раз возьмешь девочку, а она родить не сможет.
- Да не буду я больше жениться, даде.
- И правильно. Зачем больше? Уже есть жена, и хорошо. Хватит со мной болтать, иди купи молодой жене сгущенки да орехов, и делайте мне нового внука. Теперь пусть мальчишка будет.
Я вздохнул и пошел таксовать дальше. Здесь машина была получше – красивая Волга. Муж Рузанны, Тихон, не хотел мне давать ее для работы – сам он на ней ездил только по большим праздникам. Но я объяснил, что тачка не должна простаивать, на ней надо хоть немного ездить, а я буду аккуратно, да и деньги не лишние. И он сдался.
Я устроился еще и на СТО, чтобы у нас с Лилиткой было больше своих денег. С утра таксовал, потом работал, к вечеру возвращался домой, накупив сладостей для всех. Для Лилитки всегда отдельно брал конфеты, чтобы все видели, что я жену люблю и забочусь о ней. Лилитка ходила с младенцем по вагонам электричек, просила на молочко. Я не понимал, зачем ей это надо, пытался давать ей деньги, но она всегда отказывалась, говорила, что я ущемляю ее гордость, что это ее оскорбляет.
Однажды женщины ушли в магазин и оставили полугодовалую Марку на нас с Тихоном. Тихон подержал Марку на руках и протянул ее мне со словами:
- Хорошая у тебя жена. И дочку хорошую родила.
- Угу, - ответил я.
- Ты не бей ее. Посмотри, какая она у тебя тощая. Стукнешь – сломается. Сначала откорми, а потом уже можно и по заду шлепнуть, если что не так.
- А я похож на того, кто жену бьет? – хмуро спросил я.
- Не похож. Если бы все, кто жен бьет, были похожи, никто бы за них своих дочерей не отдавал. Это не по мужу видно, а по жене.
- В каком смысле? – я положил малышку на диван и посмотрел на Тихона, - Клянусь, я ее не бью. У нее синяки, что ли?
- Нет у нее синяков. Но она вокруг тебя вьется, все пытается в глаза заглянуть, а ты отворачиваешься, будто она тебе хуже горькой редьки надоела. Принесешь конфет, сунешь ей в руки, а сам сразу уходишь. Нельзя так с женой, они от этого худеют. Если устаешь сильно, так прекращай в город ездить, и здесь мы и без тебя справимся. Лилитка твоя хорошие деньги приносит, тебе незачем так много работать. Гуляй с женой, с ребенком, в постели валяйтесь подольше.
- Она сама ребенок еще, - пробормотал я.
Тихон покачал головой.
- Значит, правду Рузанна говорит. Не спишь ты с женой. А она от этого переживает, понимаешь? Ты думаешь, что ей лучше делаешь, а сам делаешь хуже. Целый день тебя нет, она не знает, где ты. А приходишь – шоколадку сунешь, и все. Гонишь ее спать, а сам уходишь.
- Я не ухожу, я с Маркой иду гулять, чтобы Лилитка выспалась.
- Да не хочет она высыпаться, она хочет, чтобы ее муж был с ней. Смотри, Шандор, уйдет к другому – пожалеешь.
- Тихон, мне двадцать три года, а ей – четырнадцать, ну, какая мы пара? Это просто смешно.
- Тогда зачем женился?
- А то ты не знаешь, зачем.
Тихон вздохнул и покачал головой. Я понимал, что не смогу ничего объяснить этим людям. У них все просто: Лилитка моя жена, значит, я должен ее трахать, чтобы она рожала детей на радость всей родне. И тогда я был бы хорошим.
Рузанна и Лилитка вернулись, и я увидел, как Тихон, посмотрев на Рузанну, покачал головой, и та вздохнула.
- Нам пора собираться домой, - сказал я Лилитке вечером, когда мы ушли в свою комнату.
- Мне здесь нравится, - ответила Лилитка, - Может быть, останемся жить здесь?
- Оставайся, если хочешь, а мы с Маркой уезжаем.
- Ты встретил другую? – спросила Лилитка, - Поэтому тебя постоянно дома нет?
- Нет, конечно.
- У тебя ведь с этим нет проблем? Я под твое одеяло ночью заглядывала – все работает.
- Я знаю.
- Я тебе совсем не нравлюсь?
- Ты просто очень молодая для меня.
- А ты раньше этим занимался?
- Да.
- А сколько тебе было лет, когда начал?
- Четырнадцать.
- Вот видишь. А мне уже почти пятнадцать. А ей сколько было?
- Столько же.
- Вот видишь. Не такая уж я молодая. И я сама предлагаю.
- Она тоже сама предлагала. А потом оказалось, что ей это совсем не нравилось, она просто хотела сделать мне приятно.
- Я тоже хочу сделать тебе приятно. И хочу родить от тебя ребенка. Это нормально. Я твоя жена. Если ты откажешься, мне придется от тебя уйти, найти себе другого мужа. А он, может быть, будет меня бить. И однажды забьет насмерть. И ты будешь виноват.