Марго
Весь день шторм казался слухом, но теперь небо дало свои плоды. На секунду, как нож, уловивший отблеск света и преломивший его во множестве, все замерцало белым. Молния расколола все небо пополам, и в этот момент оно было ярче дневного света. Верхушки надгробий, казалось, пульсировали, как стробоскопы в ночном клубе, прежде чем их снова поглотила чернота.
Она стояла на коленях перед могилой сестры. Она часто приходила сюда — в конце концов, это то, что делала скорбящая сестра, — но ей было легче приходить ночью. Окутанная тьмой, она могла быть самой собой и чувствовать то, что хотела, а иногда это было пустяком. Кавернозное, эхо-пространство пустоты. Возможно, в ней было немного гордости, если она была честна. Наряду с искренним чувством связи, даже несмотря на то, что ее сестра была не более чем скелетом на глубине почти два метра. Забавно, как понадобилась смерть, чтобы возродить связь, которой не было с самого рождения. В любом случае, эмоции не подходили для дневного траура.
Молния казалась подходящей для сегодняшнего вечера. Это была годовщина смерти ее сестры. И это тоже осветило что-то внутри нее, ее темную часть, к которой она не всегда чувствовала себя комфортно. В динамичный момент, когда все стало ярким, она наклонилась вперед и прикоснулась губами к холодному камню. Она была уверена, что на каком бы уровне существования ни жила ее сестра, ее голова взорвалась от этого искусственного выражения нежности.
Это было не совсем искусственно. Это действительно не так. Просто в жизни они были полярными противоположностями. Хорошо и плохо. Ангел и дьявол. Черное и белое. Они были идентичны, но никто никогда не перепутал бы один с другим. И все же мысль, которая крутилась у нее в голове весь последний год, говорила об обратном. Они не были такими уж разными.
Их мать, Людмила, с самого начала сказала бы вам, что с Маргаритой что-то не так. Ее дочери были однояйцевыми близнецами, но сходство было чисто физическим. Марго была трудным ребенком с первого дня. Она была из тех, кто плакал без остановки и отказывался кормить грудью. Когда Людмила, наконец, осторожно укладывала ее, она редко добиралась до двери детской, прежде чем снова начинались леденящие кровь крики Марго, часто будившие и Свету. Людмиле захотелось разрыдаться на полу, настолько она была истощена. Марго была младенцем, который помог ей понять, почему существует синдром тряски ребенка.
Будучи малышкой, Люда сказала бы вам, что Марго отрегулировала свою подлость. Людмила не могла оторвать от нее глаз ни на секунду, опасаясь, что она столкнет Свету с лестницы или ущипнет ее так сильно, что мгновенно появится пурпурный рубец. Света, напротив, была сладка, как пирог, и Людмила каждый день благодарила Бога за это. Она не думала, что смогла бы справиться с двумя младенцами-демонами, и именно так она думала о Маргарите. Ночью она умоляла Бога простить ее — какая мать ненавидела своего ребенка? О, она любила ее — она любила их обоих. Но она ненавидела Марго. Она хотела, чтобы ее мать или сестра предложили Марго взять ее на выходные, даже на день, но этого не произошло.
Света, однако. Она была тихой, хорошо ела и спала, и была ребенком, который загорался улыбкой, когда вы говорили с ней (в отличие от ее сестры, которая была более склонна пнуть вас по голени, демоническая ухмылка на ее лице). Светлана росла, в маленькую девочку, которой восхищались учителя, которая следовала правилам и была вежливой. Люда знала, что у тебя не должно быть фаворитов, но она не понимала, как это возможно. Когда она просила Бога простить ее, она также молилась, чтобы Марго переросла свою нечестивость. Этого тоже никогда не было.
Света сказала бы тебе, что быть хорошим ребенком было тяжелее, чем казалось. Помимо того, что она никогда не хотела ссориться — а даже хорошие маленькие девочки иногда расстраивались или злились — нужно было учитывать и характер Марго. Света в юном возрасте научилась оглядываться назад — Марго любила толкать ее вниз по лестнице или высовывать ногу, чтобы споткнуться. Светаа всю жизнь спала с одним открытым глазом. Годы наблюдения за ней, готовности защищаться от нападок сестры были утомительны. Иногда ей хотелось быть той, кто выкрикивает тираду, кто вытирает содержимое стола, пробегая мимо в негодующей ярости. Но она не думала, что ее мать смогла бы справиться с этим. В глазах Людмила была такая сильная усталость, что можно было понять, что она проникла прямо в ее душу.
По мере того, как они росли, атаки Марго на ее близнеца становились все более изощренными. Казалось, что Марго надоели физические нападения, и она делала вещи, которые казались более безобидными. Но эти интриги ранили Свету глубже, чем любой синяк или искривленный палец. Разрывая отчет о книге с большой красной отметкой 100% вверху. Сбрасывает черную краску на форму группы поддержки. Светлана быстро поняла, что проще не поднимать головы и наедине сказать матери, что она сдала тест по математике. Было проще просто не баллотироваться в президенты школьного совета, отказаться от группы поддержки. Света заперла дверь своей спальни на ночь. Правда заключалась в том, что Маргарита пугала ее.