Выбрать главу

   - Верёвку бы... - вырвалось непроизвольно.

   Его со смехом похлопали по плечу:

   - Наш Ганс от радости спятил! Иди в трактир, напейся первый раз в жизни - сгинула твоя проклятая невеста!

   - Она же живая!..

   Его слова потонули в ликовании толпы. Ганс побрёл домой, шатаясь, как пьяный.

   Вспомнилось, какая холодная в старом колодце вода. Говорят, в ней замерзают даже лягушки летом. Лягушки... Неужели Мари - хуже лягушки?

   Дома мальчишка принялся шарить по углам.

   - Что ты ищешь? - отвлеклась от помешивания варева в котелке Ханна.

   - Верёвку. Мари упала в старый колодец.

   Ханна ахнула, стукнулась от пол выпавшая из её руки деревянная ложка. И тут же громыхнул массивный табурет - это поднялся с места Якоб. Навис над сыном, сгрёб его за грудки, припечатал спиной к стене.

   - Если ты посмеешь помочь этой твари, я насажу тебя на вертел, как поросёнка, - грянул голос зеркальщика.

   Отброшенный в угол Ганс упал, увлекая за собой полку с глиняной посудой. Ханна подбежала, принялась резво собирать черепки и уцелевшие миски и кружки. Тайком она утёрла мальчишке выступившие на глазах злые слёзы.

   - Тише, тише... Мы что-нибудь придумаем. Только не перечь отцу, умоляю.

   Тянулось время. Ганс ходил сам не свой. Отчаянное, умоляющее "Помогите..." преследовало его повсюду. Даже в кружке с горячим травяным чаем мерещился чёрный провал колодца. И где-то там - маленькая девочка в ледяной воде под градом камней и насмешек.

   Дети с трудом дождались, когда стемнеет и Якоб ровно засопит во сне. А как только в доме воцарилась сонная тишина, они бесшумно, словно кошки, выскользнули за дверь. Ганс нёс верёвку и фонарь, Ханна поспевала рядом, таща старое одеяло. С неба, хмурящегося во сне, белым пухом падал первый снег. У Ганса мёрзли пальцы, и он старательно гнал из головы дурные мысли. "Мари живая, - убеждал он себя. - Мы её вытащим".

   Когда до старого колодца осталось совсем немного, Ханна вдруг резко остановилась.

   - Ты чего? Бежим быстрее! - поторопил её Ганс.

   - Послушай... А если она нам отомстит? - испуганно спросила девочка. - Мы её вытянем, а она нас как мух...

   Ганс взял её за руку, потянул за собой.

   - Скорее. Оставь ты эти мысли! Откуда у тебя они вообще? За что ей мстить?

   - Ты же сам рассказывал, как вели себя люди.

   Камни, летящие в трубу колодца. Весёлый смех, песни... Ганс поёжился.

   - Сестрёнка... Возвращайся домой. Давай одеяло, я пойду один.

   Он забрал у Ханны её ношу и помчался к колодцу. Ноги скользили по подмёрзшей мостовой, и больше всего сейчас он боялся упасть и разбить фонарь. Вот он и у цели. Ганс положил одеяло на край сруба, заглянул вниз, стараясь осветить тёмное нутро колодца фонарём.

   - Мари!

   Она не ответила, но далеко внизу шевельнулось светлое пятнышко.

   - Потерпи чуть-чуть, я тебя вытащу! - крикнул Ганс и принялся закреплять верёвку вокруг колодезного ворота.

   Замёрзшие пальцы плохо слушались, узлы не получались. Мальчишка ругался сквозь зубы, начинал заново. Наконец, убедившись в том, что всё надёжно закреплено, Ганс сбросил верёвку в колодец.

   - Обвяжи её вокруг пояса и держись крепче, я тебя вытяну! Как будешь готова - подай знак, подёргай!

   Но время шло, а знака всё не было. Ганс забеспокоился.

   - Мари! Эй, Мари! Ты живая? Ты меня слышишь?

   - Не могу... - донеслось слабое, будто шелест.

   Раздумывал он недолго. Сбросил куртку, проверил ещё раз надёжность закреплённой верёвки и сам полез в тёмный сырой провал. "Привяжу Мари, выберусь сам, а следом и её подниму", - думал он. Глубоко. Стоящий на краю сруба фонарь казался далёкой звёздочкой. Башмаки скользили по сырым, вонючим брёвнам, не давая опоры. Чем ниже спускался Ганс, тем сильнее накатывала волнами духота. "Как же она тут - весь день?" - с ужасом думал мальчишка. Мгновение спустя его ноги коснулись поверхности воды. От холода судорогой свело тело, верёвка резанула ладони, и Ганс сорвался. На его счастье, оказалось неглубоко - чуть выше коленей.

   - Мари?.. - позвал он в темноту.

   Тут же его за пояс обвили маленькие руки. Мари - мокрая, без шапки, в одной лишь облепившей тело рубашке - казалось высеченной изо льда. Девочка уткнулась лицом в грудь Гансу и мелко задрожала.

   - Холодно? Потерпи. Сейчас...