Задрав футболку, Слепцов обнаружил на себе жуткие синяки по форме женских ручек и вспомнил объятия с Мариной.
— Бедная… — старушечий голос отвлек Николая от судорожных мыслей. Там, где у Орловых находился молитвенный угол с иконами, сидела скрюченная старая женщина. Сложа руки, она то и дело бормотала. — Прокляли и бросили совсем одну… Да разве так можно? Бедная моя девочка… Бедная моя Лизонька…
«Мать Лизы», — с жалостью заключил Слепцов, исходя из рассказов Михалыча. Он упоминал, что та к старости не только ослепла, но и тронулась умом.
Поднявшись, Николай пошел искать Лизу. Дома у Орловых было приятно чисто и уютно. Такого же уюта он хотел добиться в своем доме, но с той чертовщиной, что творится в последние два дня, ему не до уборки.
Синяки болели сильнее, чем обожженные солнцем плечи. Каждое движение доставляло дискомфорт, вынуждая Слепцова тихо чертыхаться.
Лиза зашла в дом с ведром воды и поставила его у порога. Ее искренняя улыбка наполнила сердце Николая теплом. В лучах утреннего солнца Лиза казалась ему столь прекрасной, что Слепцов забыл как дышать. Он замер с пылающим на лице румянцем, а потом глупо улыбнулся в ответ.
— Тебе уже лучше? — спросила она.
— Да…
— Ночью ты был так напуган, что потерял сознание. Хорошо, Виталий Михайлович не спал, помог тебя перетащить на кровать, — Лиза вздохнула и подошла к Николаю, коснувшись его волос. — Ты поседел… Теперь веришь в Хозяйку или и дальше буду упрямиться?
— Верю, — Слепцов обреченно опустил взгляд. Из ниоткуда его синяки никак не могли появиться. — Верю, поэтому я уезжаю. К черту вашу нечисть. Может, вы здесь привыкли Марине ноги целовать, но я не стану.
Лиза переменилась в лице. Она не верила своим ушам.
— То есть ты…
— Я хотел уехать из города — я уехал. Теперь я хочу обратно. По крайней мере, там я чувствовал себя в безопасности. А здесь я схожу с ума, — Николай взял Лизу за плечи и заглянул в ее удивительные медовые глаза. — Прости, но в этом дурдоме я не останусь.
Он отодвинул девушку в сторону и вышел на улицу. Лиза выбежала за ним следом.
— Коля, подожди! Ты не сможешь уехать.
— Смогу и уеду, — стоял на своем Слепцов, решительно направляясь к треклятому дому. — Ни одной ночи больше я здесь не проведу.
Лиза схватила Николая за руку, остановив на полпути.
— Она тебя не пустит! Марина злопамятная, если ты ее оскорбил или задел — она не успокоится.
— Она хочет меня сожрать! — зашипел Слепцов, отдернув руку. — Я что, должен сидеть сложа руки?
— Есть другой способ защитить тебя.
— Да, сесть в гром-бога и уехать подальше из Озёрок. Мне не нужны дикарские методы, и я уж точно не буду искать в полнолуние перо полярной совы, чтобы окропить его кровью младенца и защититься от Хозяйки. Я воспользуюсь более современным способом — машиной.
В глазах Лизы со слезами заблестело глубокое разочарование.
— Значит, мы все — дикари?
— Н-нет, я не это хотел сказать. Черт! — Николай с тяжелым вздохом провел рукой по лицу, собираясь с мыслями. Он взял девушку за руки и устало посмотрел на нее. — Извини. Я на нервах, не могу нормально спать, меня преследует мертвая стерва. Я хотел начать здесь новую жизнь, но как-то не задалось. Это меня расстраивает еще больше. Но сейчас я должен думать о собственной жизни, а не о том, как сохранить жилье, кроме которого у меня ничего не осталось. Жизнь нельзя продать или купить. Она одна, а у меня находится на волоске от своего конца. Марина дала мне три дня. Я должен уехать.
— Она не отпустит тебя, Коль. Думаешь, здешние не пытались выбраться из Озёрок? Много людей сгинуло в болотах за это. Никто не выберется, если она этого не захочет. Мне жаль, — тихо ответила Лиза, опустив голову.
— Ты… Ты же говорила, я смогу выбираться в город, если захочу повеселиться… — пробормотал Николай и нахмурился. — Ты врала мне?
Лиза промолчала, поджав губы.
— Ты знала, что я приехал в западню и могла сказать мне об этом, когда была возможность. Я мог уехать в тот же день, — он отпустил ее руки. Лиза со слезами потянулась к Николаю, но он отмахнулся от нее. — Вы хотите скормить меня Хозяйке.