— Господи! — воскликнул я, полный искреннего раскаяния, ибо, как и другие люди, испытывал самое настоящее страдание, когда наносил вред произведению искусства.— Неужели это моя работа?
— Ну, что вы! Это я сама порезалась, бреясь сегодня утром,— голос ее был низким и хриплым.
— Ради бога, простите. Я хотел догнать человека, который только что совершил убийство, а вы встали мне поперек дороги. Боюсь, что теперь он скрылся.
— Моя фамилия Шредер, и я здесь работаю,— сказал мужчина.
Ему было лет пятьдесят с небольшим. Крепкий, с острым, живым взглядом. У меня возникло ощущение, что он страдает чувством неполноценности. Такое чувство преследует многих людей, занимающих высокие должности.
— Нам уже сообщили об этом убийстве. Весьма прискорбно. Подумать только, что подобное может произойти в аэропорту Скипхол!
— Как же пострадает репутация отеля! Надеюсь, убитому искренне стыдно за свое поведение.
— Ваш сарказм неуместен! — резко оборвал меня Шредер.— Вы знали убитого?
— Откуда, черт побери! Я только что сошел с трапа. Можете расспросить стюардессу, пилота и пассажиров рейса 132 из Лондона. Время прибытия 15.55, — я взглянул на часы. У Шредера были не только острые глаза, но и бойкий ум.
— Думаю, что не узнал бы его, если бы увидел снова.
— А вам не приходило в голову, мистер... э...
— Шерман.
— Вам не приходило в голову, мистер Шерман, что нормальные люди не станут преследовать вооруженных убийц?
— Наверное, я не совсем нормальный.
— А может, у вас тоже есть оружие?
Я распахнул пиджак, показывая, что у меня ничего нет.
— Может, вы узнали убийцу?
— Нет... — Но теперь я знал, что никогда не забуду этого человека.— Можно вам задать один вопрос, мисс? — Я подвернулся к девушке.
— Мисс Лемэй,— бросил Шредер.
— Вы смогли бы опознать убийцу? Вы должны были отлично рассмотреть его. Бегущий человек всегда привлекает внимание!
— Нет,— ответила она.
— А может, вы взглянете на убитого? Вдруг вы его узнаете?
Она вздрогнула и покачала головой.
— Вы кого-нибудь ждали? Почему вы стояли у выхода?— спросил я.
Она покачала головой.
— Вы ведь стояли у самого прохода и видели всех прибывших пассажиров.
Она снова молча покачала головой.
Если красивую девушку можно сравнить с привидением, то сейчас она выглядела именно так.
— Тогда почему вы оказались здесь? Достопримечательности осматривали? Мне кажется, что аэропорт Скипхол не относится к достопримечательностям Амстердама.
— Прекратите ваши неуместные расспросы. Разве вы не видите, что молодая леди расстроена? — крикнул Шредер и хмуро посмотрел на меня, словно подчеркивая, что именно я виновник ее расстройства.— Допрос — дело полиции!
— Именно там я и работаю,— сказал я, протянув ему паспорт и удостоверение. И тут в дверях показались Мэгги и Белинда. Они посмотрели в мою сторону, остановились и с тревогой и недоумением уставились на меня. Наверное, вид у меня был еще тот! Я по-прежнему чувствовал себя прескверно и так злобно посмотрел на них, что они поспешно отвели взгляд и пошли дальше. Все мое внимание сосредоточилось на Шредере, который с совершенно другим выражением лица смотрел на меня.
— Майор Пол Шерман из Лондонского отделения Интерпола! Должен признаться, что это существенно меняет дело. Это объясняет также, почему вы вели себя как полицейский и допрашивали как полицейский. Разумеется, я должен проверить ваши полномочия.
— Проверяйте что хотите и у кого хотите,— заявил я.— Предлагаю начать с полковника Ван де Граафа из Центрального полицейского управления.
— Вы знакомы с полковником?
— Просто его имя первым пришло мне в голову. Если понадоблюсь, вы найдете меня в баре.— Я уже хотел уйти, но, заметив, что двое здоровенных полицейских приготовились следовать за мной, повернулся к Шредеру — Я не собираюсь поднести им по стаканчику!
— Отставить! Майор Шерман не сбежит!
— Пока в ваших руках мой паспорт и удостоверение, конечно, не сбегу,— согласился я и посмотрел на девушку. — Еще раз прошу вас простить меня, мисс Лемэй. Вы, должно быть, получили нервный шок по моей вине. Может, нам пойти в бар и выпить по стаканчику? Наверное, это вам не помешает.
Она снова приложила платок к виску и так посмотрела на меня, с такой откровенной неприязнью, что мне пришлось отбросить все мысли о дружбе с ней.