Повинуясь странному желанию, я сбросил игрушку в море, будто принес жертву Нептуну.
Ну, подумал я, в конце концов, у него тоже есть детки, и они поиграют.
И тут же решил себе врезать за богохульство. Но внезапно, веришь ты или нет, Луций, ветер сменился.
Увидев берег, я не поверил своим глазам. Вражеские корабли лежали, будто древние поверженные звери, люди молили о помощи. Пленники, уцелевший провиант, оружие и прочие трофеи, все это невероятно нас усилило. Беда вдруг обернулась невиданным счастьем. Без труда захватив город Лисс, я двинулся навстречу Цезарю, будучи не обескровлен, но оснащен лучше прежнего.
Так за фиолетового динозаврика я получил великую добычу, которая была тем ценнее, что нашлась в нужный момент. Вдвойне дает тот, кто дает быстро.
Можешь мне не верить, но я думаю, что Дурачок Тит умудрился отплатить мне за мою смелость таким хитрым образом.
Не зря ведь говорят, что безумцы связаны с богами. Может, пока он стоял в той расщелине, глядя на прекрасное синее море, Нептун сказал ему что-то важное о своих планах.
Во всяком случае, я иногда думаю, как он там, Дурачок Тит, и где он там, его динозаврик? На дне морском или, может быть, его выбросило куда-то, и он стал добычей ребятишек из прибрежных поселений.
Теперь я думаю: море и любило меня и ненавидело.
Но, когда я проявляю безрассудную смелость, мне обычно везет.
Ну, дорогой, будь здоров!
Твой брат, Марк Антоний.
После написанного: какая все-таки чудная штука жизнь, правда? Дергаешь вдруг вслепую за одну нить, а отзывается твое движение совсем в другом месте. Никогда ничего не угадаешь.
Во всяком случае, я ничего не угадал.
Послание тринадцатое: Полет и падение
Марк Антоний, брату своему, Луцию, без сомнения уже во всем разобравшемуся.
Милый друг, только сейчас я понимаю, что в смерти и во всем, что ее касается, нет скверны, и скорбь по умершему почище многих других чувств, которые мы испытываем, которые испытывал я.
Нет скверны, нет страха, нет отвращения.
Я всю жизнь старался избегать напоминания о смерти, я старался быть жизнью воплощенной, погружался в удовольствия, ей присущие, и бежал от того, что люди смертны. Очень долго я не посещал места захоронения моих любимых людей, потому что боялся, что их смерть, как болезнь перекинется на меня. Я тосковал внутри, и думал, и вспоминал, но я не ходил туда, где нашел покой их пепел.
Теперь я бы все отдал, чтобы побывать у них снова. Я знаю, зачем это нужно, и почему люди делают именно так — не развеивают пепел над реками и морями, чтобы все исчезло и не осталось ничего, а помещают его в специальные места.
Теперь я бы все отдал, чтобы просто поговорить: с тобой, с Гаем, с Публием, с Клодием, с Курионом, с Фульвией, с Цезарем. Просто посидеть с вами рядом и, может быть, почувствовать, что часть вас все еще находится здесь и никогда никуда не уйдет. Может, я хотел бы что-то рассказать, как рассказываю тебе.
Будь я там, где нашли приют твои кости, да, я сидел бы с тобой день и ночь, и выговаривался бы.
Я всю жизнь бежал от смерти, я хотел жизни и любви, а теперь вижу, что любовь была везде, вижу и скучаю. Скучаю по тебе и еще по многим людям, и надеюсь, что кто-то будет скучать так же по мне.
Умереть не страшно, страшно, что тебя не будут любить и заботиться о тебе, и все забудут, что ты был на свете.
А в остальном не страшно, нет. Вот какие вещи волнуют меня теперь, брат мой, Луций, вот к чему я пришел. Вгрызаясь с таким удовольствием в жизнь, невозможно не прогрызть ее до небытия, до обратной стороны.
Я столького не понимал о том, как это, умереть. Люди уходили, а я не прощался, хранил их в сердце, как живых, мстил за их смерть, просил их о чем-то, но не прощался.
Знаешь, во что еще я верю? Духи наших предков (и даже более того, всех, любимых нами людей) продолжают существовать в качестве этой жизненной субстанции, в качестве какой-то любви и защиты, предоставленной нам небом. Я считаю, что в моей жизни было достаточно любви и защиты, и ни о чем не жалею.
Иногда, когда я думаю, что ты видишь меня, мне становится так тепло. Хотя смотреть тут не на что, но, послушай, мне все равно хорошо оттого, что ты рядом, и ты меня не оставил.
Когда я умру, я хочу присоединиться к вам и быть рядом уже навсегда. В мире много добра, в жизни много добра, любви, но ее не бывает без жестокости и крови. Точно так же и в смерти много зла и ненависти, но ее не может быть без любви.
Сегодня душно, но очень красиво. Моя детка по очереди назвала все созвездия (ее это убаюкивает), и я надеюсь, ты слушал. Это очень интересно.