Еще у нее были очень розовые губы. Естественно, я сразу же представил, как они обхватывают мой член. Впрочем, женщины вроде Октавии такими вещами не занимаются. Во всяком случае, по собственному почину.
Прокашлявшись, я сказал:
— Октавия, благодарю тебя за то, что дала приют моим детям. Я перед тобой в неоплатном долгу.
— Они чудесные малыши, Антоний.
Октавия улыбнулась мне и тоже покорно склонила голову. Ну просто две овечки, она и Ливия, образцово-показательные.
— Прошу тебя, Антоний, окажи мне честь и отобедай в моем доме со мной и братом.
— Ливия, — вдруг сказал Октавиан. — А ты останешься?
Она покраснела и ответила:
— Это будет для меня честью.
Вот еще что помню про нее — она показалась мне очень похожей на Фульвию. Не знаю, почему. Не внешне. Да и поведение их было абсолютно противоположным. Что-то другое роднило их, я и сейчас не понимаю, что именно.
Ливия осталась. Мы отобедали вместе за столом, а я уже и отвык от того, что женщины отказываются возлежать вместе с мужчинами. Впрочем, Октавиан был самых строгих правил, ты знаешь.
Разговор шел ни о чем, мне стало бы скучно, если бы я не любовался на Октавию. Ее красота и скромность были известны всему Риму и, конечно, я не мог претендовать на столь честную и добродетельную женщину.
Октавиан делал вид, будто не замечает этих моих взглядов. Вокруг нас все носились эти неугомонные дети. Антилл бегал за Юлом и все звал его, и они играли в какую-то непонятную мне игру. Какая прекрасная братская любовь, подумал я и вспомнил о тебе. Мне стало печально. Тут-то Ливия и спросила меня:
— Антоний, а как твоя жена, Фульвия?
— О, — сказал я. — С этой чего станется-то?
— Я слышала, она больна.
— Действительно, она показалась мне слабой. А что?
Ливия сказала:
— Должно быть, так наказывают ее боги за непокорность мужу.
— Ну не знаю, до этого момента богов все устраивало.
— У богов свои сроки.
Я заметил, что Октавиан, как и я, не сводит глаз с женщины, сидящей за этим столом. Правда, интересовала его не милая сестрица, а Ливия. Я с интересом наблюдал за его реакцией: темный, ищущий взгляд, не знает, куда деть руки, дышит быстро. Оказывается, и ему не чуждо что-то человеческое.
После обеда мы с Октавианом пошли поиграть в кости в саду.
— Вижу, как ты смотришь на мою сестру, — сказал он.
— Прости меня, — сказал я. — Она столь прекрасна, что от нее сложно отвести взгляд.
Октавиан помолчал. Я подумал, что он злится. Да я ведь и несерьезно все это про Октавию, так, игра с самим собой. И тут Октавиан сказал:
— А ведь она могла бы стать твоей.
— Чего?
— Это был бы прекрасный способ скрепить наш союз. Октавия — добродетельная, нежная и красивая женщина.
— Она вдова в трауре, к тому же — беременна от другого.
Октавиан сказал:
— Да, разумеется, но речь ведь идет о нашей с тобой дружбе. Ради этого можно сделать послабление в трауре, тем более, что я не сомневаюсь в ее искренности.
— Кстати, я женат.
Октавиан мягко засмеялся.
— Я знаю. Но Фульвия опозорила тебя. Будет логично развестись с ней.
— Чего? Не, Фульвия, конечно, та еще дрянь, но я ее люблю. С этим уже ничего не поделаешь.
— И все-таки, — сказал Октавиан. — Подумай над этим, Антоний. Так было бы лучше для всех.
Тут я услышал какой-то едва заметный шорох, Октавиан, к примеру, не обратил на него никакого внимания. Или сделал вид, что не обращает внимания. В любом случае, я постарался обернуться как можно более незаметно. За широкой старой яблоней притаилась девушка. Я рассчитывал увидеть Октавию, но это была Ливия. Я усмехнулся. О, терзания молодых сердец. Взаимная страсть, охватывавшая Ливию и Октавиана была мне понятна. Более того, то было немногое, что я про Октавиана вообще понимал.
Впрочем, теперь я думаю, может, малышка крутилась там не из-за томления, вызванного любовью, а совсем по другому вопросу.
Я сказал:
— Слушай, твоя сестрица — отличная женщина, выше всяких похвал, но не могу так поступить с Фульвией.
Октавиан посмотрел на меня очень спокойно.
— Ты ведь все это время жил с царицей Египта. Так какая разница, разведена Фульвия или нет, она все равно одна.
— Ну, — сказал я. — Это другое. Мы семья, что бы там ни было. Может, не самая счастливая и точно не самая нормальная, но семья.
Октавиан вздохнул.
— Понимаю, просто не ожидал услышать это от тебя. Такая верность, пусть и не физическая, похвальна.
Я растерялся.
— Ну, — сказал я. — Спасибо. В любом случае, было приятно повидаться с твоей сестрой, и я ей очень благодарен.