Казалось, я не могу больше чувствовать. С ужасом я всегда думал о том, что будет, если я потеряю тебя. Думаю, не ошибусь, когда скажу, что, во всяком случае долгое время, ты восхищался мною больше всех на свете. И это осознание нужно мне было как воздух. Звучит эгоистично, но я нуждался в твоей любви куда больше, чем ты нуждался в моей.
Так или иначе, но жизнь продолжалась, как продолжалась она и без Фульвии, и без Гая. В этом последняя грустная правда о нас с тобой, о людях вообще — мы всегда одни. Кто-то умирает, а мы живем дальше, и небо не падает на землю. Каждый должен пройти свою дистанцию, определенную богами заранее, на какой-то части этой дороги у нас одни попутчики, а на какой-то — другие.
Лично я всегда хотел, чтобы после моей смерти мир рухнул, это эгоистичная мечта, кроме того, она жестокая. Однако этого не будет. Проклятие не в смерти самой по себе, а в безразличии к ней мира. Однажды и Октавиан умрет, очень быстро он станет достоянием истории и перестанет интересовать людей в каком-либо другом качестве. Так неизбежно случается.
Но я солгу тебе, если скажу, что горе мое было невелико. Думаю, напротив, оно было слишком сильным, чтобы я мог его осознать. Вина, страх, любовь — все мешалось во мне, но, как это часто бывает, смешиваясь, вещества теряют свой истинный цвет и консистенцию, оставляя невнятное месиво. Так и случилось.
Моя Октавия всегда была рядом, она и вправду оказалась верной подругой. На некоторое время я даже забыл о царице Египта, странной, вычурной и холодной женщине. Зачем, думал я, мне она, когда рядом милая, красивая, добрая Октавия, главная забота которой теперь — любовь ко мне. Я даже злился на мою детку за то, что она никогда не была такой ласковой, такой преданной и безропотной. В ней всегда оставалась вязкая, липкая темнота, тогда как Октавия была чистым светом.
Октавия вскоре родила дочку, последнего ребенка своего умершего мужа, девчушка была очень милая, спокойная и мало плакала, так что она меня не раздражала. Вскоре после этого мне пришло письмо от царицы Египта, в котором она сообщала мне:
"Марку Антонию, кто владеет моим сердцем, и чьим сердцем еще владею я.
Здравствуй, Антоний, сообщаю тебе о том, что боги были милостивы к нам настолько, что дали тебе и мне не одного наследника, а двоих, девочку и мальчика — прекрасный знак благоволения к нам Исиды и Осириса.
Теперь мы оба знаем, что твоя судьба лежит на Востоке. Незадолго до родов гадатель сказал мне, что детей будет двое. Если, сказал он, ты родишь двоих мальчиков, подобных Ромулу и Рему, значит судьба их отца — Запад, если же ты получишь мальчишку и девчонку, значит его ждет Восток. Но что же, спросила я, делать, если оба младенца будут женского пола? Он не нашелся, что мне ответить. Ты знаешь, Антоний, что я не слишком верю в гадания, но ты любишь их, и я решила, что тебе будет интересно.
В любом случае, дети здоровы, оба. Мальчика я назвала Александром, а девочку — Клеопатрой. Однако, вспомнив о милых прозвищах, что ты дал своим братьям, Солнце и Луна, я позволила себе добавить к традиционным именам эти. Александр Гелиос и Клеопатра Селена. По-моему, звучит неплохо. Подумала, что тебе будет приятно знать — ласковые прозвища твоих братьев достались твоим детям.
Соболезную тебе по поводу смерти Луция. Я понимаю тебя, как никто не понимает. Великая потеря. То же самое можно сказать и о Фульвии, что бы ты ни говорил мне, ты ее любил. Что касается твоей свадьбы, то с ней я тебя поздравляю. Не скрою, я хотела бы обладать тобой единолично, но, пожалуй, это неподвластно ни одной женщине, ни смертной, ни богине. Такова уж твоя природа — ты принадлежишь каждой, которая полюбит тебя. Женщину с таким характером назвали бы блудницей, как же назвать тебя? Впрочем, для мужчины такая ветреность, позволяющая получить многих женщин, считается доблестью, мы об этом уже говорили. Я желаю тебе счастья с твоей новой женой, но знаю, что ты вернешься ко мне, и мы еще будем вместе. Твоя природа для меня и благо и печаль.
Кстати говоря, Цезарион скучает по Антиллу. Они стали настоящими друзьями. Так что, когда ты будешь собираться ко мне, я хочу, чтобы ты привез с собой и Антилла. Верная дружба для мужчины многое значит, а мы ведь желаем счастья нашим детям.
Ответь мне как можно скорее. К тому времени, как это письмо дойдет до тебя, твои дети, возможно, уже улыбнутся своей матери."
Я немедленно ответил ей.
"Здравствуй, Клеопатра Филопатор, царица Верхнего и Нижнего Египта, и все такое, ну и земное воплощение Исиды, разумеется, тоже.
Как ты поживаешь сейчас, моя детка? В порядке ли твое здоровье и здоровье наших детей? Я счастлив их рождению, и мне не терпится увидеть Гелиоса и Селену. Видно ли уже, на кого похожи малыши? Мечтаю, чтобы девочка была похожа на тебя, а мальчишка — на меня, но предчувствую, что все будет совсем наоборот. В любом случае, спасибо тебе за этот дар. Теперь мы с тобой соединились в новых существах, будем надеяться, что им досталось лучшее от нас — твой божественный разум, моя героическая смелость, твое спокойствие, моя решительность, и харизма, присущая нам обоим.