– Как видно, не посчитал нужным, когда узнал, что у нее анализы на гепатит и СПИД отрицательные. Но это были экспресс-анализы, которые стопроцентной гарантии не дают.
– Мне кажется, Мехта в таких вещах разбирается…
– Хм… У него ассистентка очень хорошая. Зовут Энни. Вы с ней, случайно, не знакомы?
Кэти покачала головой. О ветровое стекло снова стали разбиваться крупные капли дождя. Шины с шипением рассекали глубокие лужи на дороге.
– Очень квалифицированная и серьезная девушка. Уж и не знаю, как она терпит старину Сандипа.
– У нее просто нет выбора, как я полагаю, – сказала Кэти и сразу же почувствовала обращенный в ее сторону пристальный взгляд Брока.
Салли Мэлони жила на тихой улочке, застроенной домиками конца Викторианской эпохи, каждый из которых обладал до абсурда величественным портиком, нависавшим над входной дверью. На обочине перед нужным им домом стояла строительная бадья для замешивания цемента: несколько зданий находились в процессе реставрации. На стенах трепетали на ветру рекламные объявления агентств, занимавшихся скупкой недвижимости. Они постучали в дверь, но на стук никто не отозвался. Тогда они снова сели в машину и поехали на запад по центральной улице Пекхэма в направлении Камберуэлла.
Они нашли вывеску магазина «Сью Салли» – на боковой улице, с замызганной витриной, за стеклом которой теснилось пестрое собрание подержанных швейных машинок, подрубочных машин и оверлоков. В глубине помещения горел тусклый свет, хотя на двери висела табличка «Закрыто». Дождь припустил по-настоящему и полил как из ведра, теплый словно суп. Брок выбрался из машины, подошел к двери и постучал в нее кулаком. Кэти, прикрывая голову старой газетой, забытой кем-то на заднем сиденье, поспешила за ним. Пока они ждали около двери, Кэти обратила внимание, что серый пиджак босса промок на плечах и потемнел.
– Не везет нам, – злым голосом произнес Брок и собрался было уходить, как вдруг занавеска, закрывавшая стеклянную дверь с обратной стороны, чуть сдвинулась в сторону и в образовавшейся щели где-то на высоте его талии показался чей-то маленький острый носик. Пронзительные колючие глазки над ним с подозрением обозрели посетителей, после чего щелкнул замок и дверь приоткрылась на длину цепочки.
– В чем дело? – осведомился женский голос. – Разве вы не видите объявление? Там ясно сказано, что магазин закрыт.
Кэтти сунула женщине под нос раскрытое удостоверение.
– Надеюсь, вы впустите нас, милейшая? Мы промокли насквозь.
Лицо за занавеской исчезло, и дверь захлопнулась. Потом послышалось звяканье вынимаемой из запора цепочки и дверь снова открылась – на этот раз шире. Брок и Кэтти протолкались внутрь и замерли на четырехугольнике старого ковра под дверью, не решаясь двигаться дальше, поскольку открывшая им дверь пожилая женщина держала перед собой большой разделочный нож.
Когда Питер Уайт описывал Салли Мэлони как даму с характером, он имел в виду тот весьма расхожий тип маленькой, но крутой женщины-кокни, который так любят вставлять в свои фильмы кинематографисты «новой волны». Эти скромные городские воробышки способны без жалоб перенести любое испытание, ниспосланное судьбой, и обладают несокрушимой силой духа, многократно компенсирующей слабость их физической оболочки.
Как многие женщины ее класса и воспитания, Салли была особой с причудами. В данном случае они объяснялись тем, что Салли отнюдь не всю жизнь провела в бедности и довольно долго существовала во вполне комфортных условиях, в связи с чем у нее развилась привычка хандрить и хныкать, если события складывались не так, как ей бы хотелось. При всем при том ее бойцовские качества сомнений не вызывали и она в любой момент была готова ринуться в бой, когда задевались ее интересы или интересы ее друзей.
– А ведь я вас знаю, – сказала Салли, вглядываясь в лицо Брока.
В этой части магазина электричество не горело, и тусклый свет, проникавший с улицы сквозь мутные, заливаемые дождевыми струями стекла витрины, придавал интерьеру зеленоватый аквариумный оттенок. В целом это помещение напоминало подводное депо для субмарин, где роль последних играли выстроившиеся в ряд швейные машинки. Сам же Брок, с седых волос и бороды которого капала дождевая вода, походил сейчас на владыку подводного царства Нептуна.
– Здравствуйте, Салли. Как говорится, давно не виделись. – Он выждал несколько секунд, чтобы она смогла его узнать.
– О Господи! – сказала она, и ее глаза тревожно блеснули. – Вам-то что здесь нужно?
– Мы приехали сюда, чтобы переговорить с вами о Еве. Когда вы в последний раз ее видели? – Брок навис над ней всей своей массой, вглядываясь в ее запрокинутое лицо.
– Вы о Еве? Еве Сэмми Старлинга?
– Совершенно верно. Так когда вы видели ее в последний раз? – негромко, но настойчиво произнес Брок.
– Месяцы… Годы назад. Я точно не помню.
Брок нахмурился.
– А на прошлой неделе?
– На прошлой неделе? Нет, об этом не может быть и речи! – Высказанное гостем предположение, казалось, встревожило ее больше прежнего. – А почему вы спрашиваете? – вдруг окрысилась она, переходя в наступление и стремясь вернуть своему голосу хотя бы часть присущей ему пронзительности и резкости. – Зачем вам это знать? Она пропала или что-нибудь в этом роде?
– Она умерла, Салли. Ева умерла, – ровным голосом сказал Брок.
Салли словно окаменела.
– Не может быть! Как? – Ее шепот едва можно было разобрать в шуме дождя и отдаленных раскатах грома.
– Ее убили.
Маленький кулачок Салли взлетел ко рту, чтобы запечатать готовившийся вырваться из него крик.
– О Боже! Сэмми?
Она переводила глаза с Брока на Кэти и обратно. Те, в свою очередь, тоже смотрели на нее в упор, изучая ее реакцию.
– С Сэмми все в порядке? – спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности твердо.
Брок кивнул.
– Когда это случилось? В газетах об этом ничего не появлялось.
– Завтра будет. – Брок окинул взглядом мрачное полутемное помещение. – Как насчет чашечки вашего знаменитого наикрепчайшего чая, Салли? Я думаю, сейчас он пошел бы всем нам на пользу.
Салли заколебалась, но поскольку Брок от своей просьбы отказываться не собирался, она, вздохнув, провела их по темному коридору, заставленному картонными ящиками и бутылями с какими-то жидкостями, в небольшую комнату в задней части мастерской, освещенную трубкой дневного света. В центре комнаты стоял стол, за которым сидел человек еще более маленький и щуплый, нежели Салли, с седыми волосами и помещавшимися на самом кончике носа очками с толстыми линзами. Он оторвался от швейной машинки, которую чинил, и поднял на них глаза, не выпуская из руки маленькой отвертки.
– Это мой партнер Руди Тракл, – громогласно объявила Салли, а потом, наклонившись к нему, что-то прошептала на ухо.
Сидевший за столом человечек поднял брови.
– Неприятности? – выкрикнул он дребезжащим голосом.
– Помнишь Сэмми Старлинга, я раньше на него работала? Ну так вот: его жену убили.
– Да что ты говоришь?! – Он проследил глазами за Салли, которая подошла к кухонной раковине, вернула разделочный нож в висевший над ней шкафчик и наполнила водой чайник. Сидевший за окном котенок увидел ее и стал царапать раму, требуя, чтобы его впустили. Он прижимался всем телом к стеклу, стараясь укрыться от дождя, который в это время достиг, казалось, своего апогея и полил сплошной стеной. Салли проигнорировала несчастную киску, повернулась к гостям и сказала:
– Присаживайтесь, коли пришли.
– Я бы хотел вымыть руки, – сказал Брок. – Кэти сообщит вам подробности.
Брок, следуя инструкциям хозяйки, пошел назад по коридору, и скоро они услышали, как за ним закрылась дверь, а потом зашумела в кране вода. Кэти присела к столу и коротко рассказала Салли о похищении Евы. Все это время маленькая женщина молча сидела за противоположным концом стола, положив руки на колени, и время от времени обменивалась взглядами с Руди. Лишь когда Кэти приступила к рассказу об обнаружении головы Евы, Салли снова зажала кулачком рот, чтобы приглушить рвавшийся из груди крик.