Ни рождение сына, ни увлечение строительством не повлияли на нрав Донасьена, он по-прежнему числился среди «опасных» либертенов и находился под надзором полиции. «Нельзя все время гладить его против шерсти, как обычно делал его отец, он может пуститься во все тяжкие. Только кротостью, снисходительностью и взыванием к разуму можно надеяться наставить его на путь истинный», — предостерегал аббат мадам де Монтрей, зная, что та стремится во всем контролировать поведение зятя. Любезный аббат лицемерил: он прекрасно знал, что чем больше кротости проявляли при общении с его племянником, тем более нагло и высокомерно тот начинал себя вести.
Смерть графа де Сада, случившаяся 24 января 1767 года, потрясла Донасьена. К этому времени граф давно уже жил в Версале совершеннейшим отшельником, писал стихи, воспоминания, рассуждения о женщинах и о любви и, подобно многим состарившимся либертенам, обратился к Богу. Молитва была его единственным утешением. Ни с сыном, ни с женой он отношений не поддерживал, сына именовал исключительно «неблагодарным» и вспоминал о нем с горечью. Есть основания полагать, что до него доходили слухи о похождениях «мальчика», но граф давно уже не имел на него никакого влияния.
После похорон, состоявшихся в приделе собора Гран-Монтрей в Версале, Донасьен вместе с сопровождавшим его тестем, господином де Монтреем, отправились в дом — просмотреть бумаги графа и ознакомиться с завещанием. Возможно, в те часы, читая написанные четким отцовским почерком строки, Донасьен Альфонс Франсуа осознал, что, несмотря на вечные ссоры, на свою давнюю обиду на отца, они были очень похожи, и он один может по-настоящему оценить и литературное, и философское наследие графа де Сада. Он велел тщательно собрать отцовские рукописи и отправить их к себе на квартиру. В дальнейшем он прочтет их все, приведет в порядок, классифицирует и сделает из них аккуратный архив, к которому будет обращаться на протяжении всей своей жизни. «Его неподдельное горе в связи с уфатой отца, его волнение примиряют меня с ним. Будьте ему отцом, сударь, лучшего наставника ему не сыскать», — сочувствуя горю Донасьена, напишет Председательша аббату де Саду.
Увы, маркиза де Сада не исправит никакой наставник. Ознакомившись с завещанием графа, Донасьен пришел в ярость: отец оставил ему одни долги! И действительно, после статей, где оговаривались суммы и движимое имущество, отходившее к графине, братьям и сестрам графа, а также маленькая пенсия слугам, вся недвижимость вместе с правами, обязательствами, соглашениями и всем, что из этих соглашений следовало как в настоящем, так и в будущем, переходило во владение сына и далее к прямым его наследникам, то есть к его детям. А разобравшись в так называемых «правах, обязательствах и соглашениях», Донасьен обнаружил, что причитавшийся графу после женитьбы сына доход в сумме восемнадцать тысяч ливров полностью уходил на уплату долгов и налогов. Теперь эти долги и налоги должен был платить наследник. Но в отличие от графского титула, который также перешел к Донасьену, но был им отвергнут, отказаться от выплат по долговым обязательствам наследник не мог — обязательства были выданы под недвижимость, которая теперь принадлежала ему!
О трепетном отношении вечно нуждавшегося в деньгах Донасьена к вопросу о наследстве свидетельствует обширный документ, составленный в марте 1767 года и именуемый «Соглашением между маркизом де Садом и матерью вышеуказанного маркиза». В нем договаривающиеся стороны подробно перечисляли права, имущество и выплаты, причитавшиеся вдове после смерти мужа, и те права вдовствующей графини, которые она передавала сыну в обмен на определенную сумму. Так, в частности, де Сад должен был выплачивать матери из наследства графа двенадцать тысяч ливров вдовьей пенсии и шестьсот ливров ренты за отказ графини от проживания в Ла-Косте и пользования мебелью из этого замка, полагавшиеся ей на основании брачного контракта. После заключения соглашения де Сад должен был единовременно выплатить графине определенную сумму. От одного взгляда на количество нулей при цифрах выплат, которые должен был сделать де Сад в пользу графини, становилось ясно, что он предпримет все, чтобы этих денег не платить. Точнее, не будет делать ничего, чтобы эти деньги у него появились. К счастью, у графини были и свои, независимые источники дохода, в частности небольшая пенсия, выплачиваемая ей семейством Конде.