- Ванька, перестань, я тебя прошу! - я развернулась с перекошенным досадой лицом.
- Да что случилось то, Елизавета Дмитриевна?!
- Ваня, - я глубоко вздохнула, стараясь погасить пламя гнева, бушевавшее в крови как торнадо. - это наше с Дмитрием Ивановичем дело. Хорошо? Но мне его очень нужно увидеть именно сейчас!
Рядовой кивнул неуверенно.
- Вот и славно! - я улыбнулась.
У нас с ним разница была в пять лет. Я пришла в школу преподавать в двадцать два. Сразу после института. А Ванька в одиннадцатом классе был. Мне по первости сильно коробило обращение по имени отчеству от деток шестнадцати-семнадцати лет, которые на пару голов выше меня были. Но дисциплину и дистанциированность таким методом соблюдать требовалось. Пришлось проглатывать свою некомфортность, улыбаться приветливо, и ограничивать своё желание бросаться всем на помощь. Потому что нельзя помочь всем. Потому что подросткам трудно сосредоточиться на нудной учёбе и они, выезжая на хитрости, очень быстро садятся на шею. И всё бы ничего, и оценок мне не жалко. Просто я то сама это всё знаю, а они нет. И я не хочу потом стыдливо отводить глаза, когда мне говорят: "Это вы, Елизавета Дмитриевна, не научили. Не вдолбили, не настояли. Человек мог бы взлететь, если бы вы подготовили его к взлёту..."
- Елизавета Дмитриевна, может у меня на КПП пока подождёте? Он не пробудет там долго, я уверен...
- Дёмин, Дмитрий Иванович телефон выключил, понимаешь? - я посмотрела на него с надеждой. Но понимания там было нуль. - Он не хочет со мной разговаривать.
- А зачем же тогда к нему так рваться? - парень почесал затылок, сдвинув на лоб бескозырку. - Отойдёт - сам позвонит.
- Ваня, именно сейчас и необходимо обозначить свой протест. Потому что потом будет считаться, что я всё же отступила. А это крайне плохо!
- Я всё понимаю... - начал он, стараясь развернуть меня, обхватив за плечи.
- Ничего ты не понимаешь! - огненное торнадо взвилось с новой силой в душе. Я вывернулась и зашагала, почти побежала, по направлению к причалу.
Никто не смеет мне указывать! И любимый отец в том числе. Я ему на перекор уехала из нашего закрытого городка. Он хотел пристроить меня на канцелярскую работу перед своим кабинетом. Глупо улыбаться и бумажки перекладывать. А я собралась пока он на дежурстве был и уехала в другую область поступать в институт на преподавателя. И поступила! И выучилась, не дождавшись от него ни копейки на первых двух курсах.
Он рассчитывал, что я не справлюсь. Сломаюсь без родительской поддержки и приползу обратно. А вот и нет! Я закончила с отличием и вернулась только тогда.
Отец фыркал о бесполезности и глупости женских трепыханий. Всё равно все стремятся выскочить замуж и побалтывать ножками с шеи мужа. Но всё же гордился. И хвастался как бы вскольз и между прочим, что его Лизка вышку не купила. Что Лизка такая же вредная как и он сам, и упёртая. Поджимал губы для вида и щурился от удовольствия.
И вот, спустя полтора года как я приехала, у него снова началось.
Замуж меня выдать пытается. В добровольно-принудительном порядке. И мужа сам подобрал. И к дверям моим отправил с приказом добиться согласия любыми способами.
Это же надо?!
А этот "дубинушка" сначала уговорить хотел. Потом за руки хватал, за талию, к стенке прижал. Думал, наверное, что я растекусь от его поцелуев. Ага..!
Пока он меня у той стенки лапал, я ключи от служебного УАЗика у него вытащила. Коленом мозги парням вправлять я ещё на первом курсе научилась. Вот и сейчас безотказно помогло. Ещё локтем сверху в основание шеи.
Ключи благополучно улетели в кусты за лавочку. А я успела впрыгнуть в отъезжающий автобус.
Всю дорогу во мне бушевал ураган злости и жажды мести. Я ему всё в лицо выскажу! Прямо сейчас! Как говорится, в тихом омуте лихо водится, которое лучше не будить...
Вот и сейчас я летела, поняв тщетность попыток объяснить юному солдафону, что мне надо прямо сейчас с отцом увидеться. И ткнуть пальцем в его мундир на груди, выплюнув чтобы катился со свои замужеством и женихами под гребные винты подводной лодки! А с меня довольно!
Трап с подлодки на настил причала намок от дождя, что моросил с самого утра. Пару часов назад сменился снегом.
Нога в осеннем ботинке без протектора оскользнулась на снежной каше, поехала в сторону. Я взмахнула руками под крик Дёмина и упала в воду, скользнув по металлическому корпусу бока подводного судна. Ушла под воду с головой как пресловутый солдатик.
Горячие мужские руки подхватили меня немного погодя. В лёгкие хлынул кислород из прижавшихся ко рту губ. Меня вытащили на какие то камни, которых на плитах набережной в части сроду не могло быть.