Глава 7. Ловушка храмового гостеприимства
Ротон чует опасность
Ночью ротона Менглы мучили кошмары.
Ему снилось, будто бредет он по необыкновенному, сказочному городу. Вокруг высоченные каменные палаты с резными сводами. Гончары вынимают из печей, точно блины, изумительной красоты фаянсовую посуду. Кузнецы всего парой ударов молота, словно из глины, куют чудо-мечи. Добрые, приветливые жители здороваются с первым встречным-поперечным, пускают на ночлег незнакомцев и отпускают пленников на все четыре стороны. Ходит Менглы по сказочному городу раскрыв рот, чудесам изумляется, а заодно прикидывает, как бы тем чудесам народ в родных кочевьях научить. Останавливается он перед богатырского вида стеклодувом, а тот из трубки, будто из дудочки, выдувает стеклянный шар размером с храмовый купол.
"Научи меня делать стекло, добрый человек", – просит Менглы, но сзади его зло дергают за рубаху. Он оборачивается и с ужасом видит хана Чартыя. На лице хана обычная презрительная усмешка, за которой таится ярость.
«Вижу, понравилось тебе в городе у оседлых шакалов, – кривит рот Чартый, но тут же пытается изобразить на лице миролюбие. – Пойдем, Менглы, брат мой, погостил у шайтанов – и хватит! Орда поднялась, ждет сигнала к набегу. Покажешь, куда сподручней удар наносить. Завтра мы словно смерч налетим на город оседлых псов и оставим после себя лишь степь да ковыль!».
«Нет! – кричит Менглы и тянется рукой к сабле на боку, но сабли нет. – Чартый, ты не можешь без моего согласия сзывать орду на набег. Я не давал согласия на набег!»
Чартый насмешливо кривит рот.
"Ты убит в бою, Менглы, брат мой, – терпеливо, как неразумному дитяти, объясняет он. – Или попал в плен, что по нашим обычаем одно и то же. Теперь в орде решения принимаю один я. Да и поздно отменять набег, Менглы. Прилетела весть: войско короля-простофили идет на юг. Глупцы-шайтаны снова ошибутся и сядут в лужу. Мы ударим совсем с другой стороны. Ты поможешь нам, Менглы, брат мой. Покажешь путь. А если не захочешь по-хорошему, то мы тебя заставим!».
Менглы хватают десятки рук, он отчаянно пытается вырваться, рубаха на нем трещит по швам...
Менглы проснулся весь в поту, тяжело дыша. Рубаха задралась, и он сразу же с тревогой вспомнил о надписи, нанесенной на лопатку. Не заметил ли кто эту надпись? Не разговаривал ли он вслух во сне?
Он тревожно огляделся, прислушиваясь к тишине в общей келье. Повсюду раздавался мирный храп; обитатели храмовой ночлежки, казалось, безмятежно спали. И тем не менее что-то было не так. Ротон каким-то звериным чутьем ощутил разлитую в воздухе опасность. Где-то совсем рядом таился подвох, будто Меглы попал в западню, и капкан вот-вот захлопнется. Нужно было срочно бежать, пока не поздно.
Менглы бесшумно выскользнул в сени, сгорбился, придав лицу жалостное выражение убогого глухомевого, и поплелся к выходу. Неожиданно дорогу ему преградил храмовый привратник.
– Нельзя, убогий! Велено покамест никого не выпускать!
Менглы жалобно замычал, изобразив скорбный плач, но привратник был неумолим:
– Не велено! И чего, спрашивается, тебе не спится, убогий! Позже приходи.
Почему не выпускают из храма? Раньше никаких запретов не было: каждый уходил и возвращался, когда заблагорассудится, хоть заполночь. Подозрение в груди Менглы лишь усилилось. Он прокрался обратно в общую келью и, прижимая палец к губам, растолкал своих земляков-кочевников. Те вышли в сени. Были они заспанны и недовольны.
– Ты все выдумываешь, приятель! – раздраженно говорил задиристый барабанщик Мехмет. – Здесь никого не неволят. Чай, не у нас в кочевьях! Тебе, приятель, все это во сне приснилось!
Миролюбивый зурнист Селим вызвался пойти проверить, и через пару минут вернулся встревоженный: действительно, никого не выпускают, а почему – не объясняют. Мол, не велено.
– Может быть, переждать, и все успокоится? – предложил Селим. – Авось все это не имеет к нам отношения?
Но Менглы думал иначе.
– Мне нужно выбираться отсюда, – упрямо сказал он. – Если понадобится, вырвусь с примением силы.
– Вот ведь навязался на нашу голову! – зло сказал задиристый Мехмет. – Никогда никаких запретов раньше не было. Жили себе тихо-мирно, пока не связались с этим типом! Теперь вот врать приходится: глухонемой он, видите ли! Но и этого ему мало: из мирного храма с боем вырываться вздумал! А что с нами после этого будет? О нас он подумал?
– Чем зря злиться, лучше бы делом помог! – упрекнул приятеля миролюбивый Селим. – Не ты ли хвастался, что знаешь дорогу к черному ходу?
– Тот, что через поварню? – Мехмет почесал затылок. – Так ведь там тоже сторож есть, вряд ли пропустит…
Но чутье говорило Менглы, что опасность таилась где-то здесь, совсем рядом. Нужно было уходить куда угодно, только подальше от места, где он теперь находился.
– Веди к черному ходу! – велел Менглы.