Невероятное открытие алхимиков
Король лишь добродушно усмехнулся столь очевидной льстивой выходке гостьи. Но не вспылил. И даже позволил лакею наполнить кубок, после чего с легким поклоном в сторону маркизы пригубил вино. Было ясно, что гостья королю нравилась и он готов был ей многое прощать. Очевидно, это поняла и маркиза, потому что вскоре уже без всякого смущения взяла на себя роль хозяйки застолья.
– Вы уж простите, ваше величество, – объясняла она по-свойски королю. – Говорят, привычка – вторая натура, а я так привыкла к роли хозяйки поэтического салона, что теперь повсюду командую. А с поэтами иначе нельзя! Поэты – по большей части народ капризный и непрактичный, поневоле приходится брать инициативу в свои руки!
Король продолжал добродушно посмеиваться – хоть и не без легкой иронии. За компанию с маркизой он выпил несколько кубков вина, раскраснелся и, к великой радости королевы, теперь с видимым аппетитом жевал жаркое.
– Жаль, что я не поэт, сударыня, – с учтивой улыбкой говорил гостье король, – а то бы с удовольствием подчинился вашему руководству. Как вижу, в Париже дамы начинают все больше вершить дела на литературном поприще. Это можно только приветствовать.
– И не только на литературном! – подхватила маркиза. – Вы не поверите, ваше величество, но сейчас многие государственные дела в Париже решаются дамами. Да-да, не смейтесь! Ну, о том, как добиваются своих целей бесстыдные и неразборчивые в средствах фаворитки, мы умолчим – это особый разговор… Я сейчас говорю о добропорядочных женщинах. Вы не поверите, но все больше и больше могущественных людей не принимают важных решений, не посоветовавшись прежде с дамами! И знаете, почему, ваше величество?
Маркиза поочередно взглянула на обеих коронованных персон.
– Почему? – спросила королева. Король лишь иронически усмехнулся.
– А я скажу вам почему! – продолжала француженка. – Вы слышали о знаменитейшем, самом нынче модном медике-алхимике Парацельсе? Нет?! Ну что вы! Весь Париж сейчас только о нем и судачит. Так вот, философский камень этому Парацельсу открыть не удалось, но зато в его бумагах отыскали доказательства, будто дамский ум устроен иначе, чем думали прежде. Дамский ум оказался более цепким, более практичным, более проницательным, чему у мужчин. Выяснилось, что по своей природе женщина видит нюансы, которых мужской ум попросту не замечает! Потому-то нынче все литературные салоны в Париже возглавляют женщины, и ни один уважающий себя поэт не выпустит в свет стихи, не посоветовавшись с дамой.
При этих словах королева радостно захлопала в ладоши.
– Да какое же это открытие, право! – воскликнула она. – Я всегда говорила, что мы, женщины, умнее и практичнее мужчин. В отличие от них мы не витаем в облаках, нас труднее провести, мы видим людей насквозь. Надеюсь, что теперь-то, благодаря новым научным открытиям, это наконец признают и мужчины!
Король решил, что пора вступиться за сильный пол.
– Возможно, сударыни, ваши рассуждения и верны в отношении поэзии и литературы, – наставительно сказал он, – но государственные дела требуют именно мужского ума, и дамам лучше держаться от них подальше.
Маркиза укоризненно покачала головой, давая понять, что она поражена подобными наивными высказываниями.
– Удивительно слышать такие речи, ваше величество, – с упреком сказала она. – Особенно от вас, человека передовых взглядов! В Париже даже самые замшелые ретрограды уже не цепляются за столь отсталые представления! Да вот возьмите хотя бы моего покойного супруга. Уж на что был упрямый мужлан, женщин ни во что не ставил… Если б вы знали, сколько я с ним намучилась!… А вот представьте себе: в свете новых научных открытий упрямец совершенно переменил свое мнение. Стал советоваться со мной во всех важных делах. И ни разу не пожалел! Женский ум более зоркий и прагматичный, теперь это научно доказано. Против науки не пойдешь! Вы согласны со мной, ваше величество Ясмина? – незаметно подмигнула она королеве.
– Разумеется, согласна! – воскликнула та, в свою очередь незаметно подмигнув маркизе. – А ты,дорогой, согласен?
Теперь две пары дамских глаз буравили короля в ожидание ответа на брошенный ему вызов.