Глава 18. Прибытие крылатых гонцов
Таинственная повозка
Всего через час ожидания трактирщик был вознагражден за проявленное терпение. Уже совсем стемнело. Поначалу и вовсе было хоть глаз коли, но сквозь редкие облака выглянула луна, окрасив мертвенно бледным светом пятачок перед кухней харчевни. Из-за кухонной двери изредка раздавался грохот передвигаемых бочек, звучали резкие голоса, а вокруг баюкающе шелестели деревья под легким теплым ветерком.
Именно шум листвы, очевидно, был повинен в том, что трактирщик едва не проворонил главного, ради чего, презрев мягкую перину, остался караулить незнамо что в глухую ночь. Ибо внезапно скользнула легкая тень, и совершенно бесшумно перед дверью на кухню появился неясный силуэт человека. Как ни напрягал трактирщик зрение, но лунный свет был слишком призрачен, чтобы позволить рассмотреть хоть какие-либо подробности. Силуэт негромко постучал у входа условным стуком. Дверь открыла давешняя рябая баба, на этот раз с факелом в руке. Факел на мгновение высветил фигуру стучавшего, и трактирщик разглядел невысокий рост, темные одежды, космы волос и бороду в пол-лица. Фигура проскользнула внутрь, рябая баба высунулась из-за двери и поозиралась вокруг, чтобы убедиться в отсутствии нежеланных свидетелей. Затем дверь захлопнулась, и вновь воцарилась полная тишина.
Через некоторое время из кухни высыпала весело переговаривающаяся стайка людей, на вид служанки и поварята.
- Сегодня раньше вас отпускаем, – напутствовала их рябая баба с факелом, – зато чтоб завтра с утра пораньше пришли! Все поняли? Чтоб чуть свет были тут, как штык!
Рябая баба постояла у порога, подождала, пока смолкнут удаляющиеся голоса, для верности посвятила вокруг факелом и юркнула на кухню. Но не прошло и пары минут, как дверь снова открылась.
– Эй, да где же конюх? – негромко позвала рябая баба. – Только за смертью его посылать! Конюх, эй, конюх, ты где?
– Иду! – раздался хриплый голос. Послышалось цоканье копыт, и из темноты в свете факела возник мужик с лошадью на поводу. – Конь взнуздан, оседлан, как и изволили приказать!
– Давай сюда повод, – велела баба, – и ступай обратно на конюшню, нечего тебе тут околачиваться! Если понадобишься, я тебя кликну.
Шаркающие шаги конюха стали удаляться, а рябая баба, привязав лошадь, вновь скрылась за дверью, но через минуту опять появилась, только уже не одна, а с юношей в походном плаще – очевидно, посыльным.
– Все понял, чего нужно передать? – спросила баба.
– Передам все в точности, будьте покойны, – отвечал посыльный, вскакивая в седло.
– Ну, да пребудет с тобой священный орел!
Посыльный рванул повод и послал лошадь в галоп. Раздался громкий топот конских копыт, который стал быстро стихать, удаляясь. Трактирщик попытался сообразить, в какую сторону направился всадник – к центру города, или к храму? – но определить направление не сумел.
Рябая баба какое-то время прислушивалась к стихающему перестуку галопа, а затем вернулась на кухню и закрыла за собой дверь.
Снова воцарилась тишина. Притаившийся трактирщик смог наконец кряхтя подняться на ноги, распрямить, охая, спину , размять затекшие члены и оглянуться окрест. Ночь стояла теплая, пели цикады, но скрывшаяся за тучами луна повергла окрестности в беспросветный мрак.
Трактирщику стало жутко. Мимо зловещей тенью пронеслась летучая мышь, едва не задев его крылом. Где-то вдалеке раздался вой – то ли волка, то ли одичавшей собаки, то ли восставших из могилы духов. Трактирщик, трясясь от страха, уже дебатировал сам с собой: а не пора ли, от греха подальше, возвращаться восвояси, – как вдруг раздался негромкий стук копыт, в темноте что-то заскрипело, и у входа на кухню, словно призрак, в свете вышедшей из-за туч луны, возникла крытая конная повозка.