Одновременно Энгельс написал письмо… с отказом ввиду скорого его отъезда от поста вице-председателя организационного комитета ассоциации.
«Милостивый государь! Принужденный оставить на несколько месяцев Брюссель, я не имею возможности выполнить обязанности, которые собрание 27-го с. м. возложило на меня. Поэтому я прошу Вас пригласить к участию в работах комиссии по организации Международного демократического общества немецкого демократа, проживающего в Брюсселе. Я позволю себе предложить Вам того из немецких демократов Брюсселя, которого собрание, если бы он мог на нем присутствовать, выбрало бы на ту должность, избранием на которую оно почтило меня в его отсутствии. Я говорю о г. Марксе, который, по моему глубокому убеждению, имеет больше всего права быть в комиссии представителей немецкой демократии. Таким образом, не г. Маркс заменит меня в комиссии, а скорее я на собрании заменил г. Маркса».
Через полтора месяца после организации «Демократической ассоциации» Маркс и Эмбер были избраны ее вице-председателями. Устав этого общества подписали около 60 бельгийских, польских, французских и немецких демократов. Кроме Маркса, из немцев его подписали Георг Веерт, Мозес Гесс, Вильгельм Вольф, Фердинанд Вольф, Стефан Борн и Адальберт фон Борнштедт.
В октябре 1847 года Энгельс выехал во Францию. В Париже он вел переговоры с демократами, республиканцами и социалистами, встречался несколько раз с редакторами газеты «Реформа» Ледрю Ролленом и Фердинандом Флоконом, а также с Луи Бланом — представителями мелкобуржуазных слоев Франции, пользовавшимися в то время значительным влиянием у трудящихся. Вскоре революционная волна ненадолго высоко взметнула этих людей, и они несколько раз оказывали поддержку немецким коммунистам.
Энгельс в сообщениях Марксу в Брюссель подробно описывал свои встречи с вождями мелкой буржуазии. Флокон росл, грузен, небрежен в одежде и безразличен к внешним знакам славы. Он охотно несколько раз беседовал с Энгельсом относительно программы и тактики «партии Маркса». О Луи Блане, который был необычайно щеголеват и крайне тщеславен, Фридрих писал всегда в ироническом тоне. Луи Блан тяготился своим маленьким ростом и часто повторял слова Наполеона: «Быть длиннее — не значит быть выше». Ему нравился Энгельс. Он с интересом выслушал его не по летам зрелые суждения.
Обычно легко обижающийся Луи Блан не выразил ни малейшего недовольства, когда Фридрих Энгельс стал излагать ему свои критические замечания по поводу написанной Бланом «Истории революции».
У вас отличный нюх, и вы на отличной дороге, но вас опутывают чары, — сказал в заключение, смеясь, Энгельс.
Луи Блан, недоумевая, спросил своим пискливо- высоким голосом:
— Чары! Но какие?
— Самые опасные — ваша идеология. Пока вы не сбросите их, вы будете бродить, не находя выхода.
Луи Блан не решился оскорбиться и принял слова Энгельса как шутку.
Особенно важно было пребывание Энгельса во Франции в связи с обсуждением проекта программы Союза коммунистов в столичных общинах. Проживавший в Париже Гесс переделал присланный из Лондона текст, заполнив его сентиментальным суесловием и евангелическими откровениями, и настаивал на том, чтобы на втором конгрессе Союза коммунистов была принята именно его программа. Энгельс разгневался не на шутку, так как полагал, что коммунисты в Париже уже покончили с застрявшим в болоте путаником и проповедником христианского социализма Гестом. Вооруженный новыми знаниями, ставший вместе с Марксом на твердую почву науки о коммунизме, Энгельс поднял меч, чтобы раз и навсегда разделаться с тем, кто, подобно маятнику, в своих суждениях постоянно колеблется, бросаясь в крайности, проповедуя то всеобщую любовь, то всеобщее разрушение. На заседании парижского окружного комитета Энгельс подверг уничтожающей критике божественно исправленный катехизис Гесса. В письме к Марксу в Брюссель Энгельс сообщал, что он разобрал на заседании окружного комитета проект Гесса вопрос за вопросом и не успел еще дойти до середины, как присутствовавшие объявили себя удовлетворенными. Без всяких возражений комитет поручил Энгельсу составить новый проект.