«Мелкая буржуазия, если бы это зависело от нее, — писал Энгельс, — вряд ли покинула правовую почву законной, мирной и добродетельной борьбы и вряд ли прибегла вместо так называемого духовного оружия к мушкетам и булыжникам. Как показывает нам история всех политических движений, начиная с 1830 г., в Германии, так же как и во Франции и в Англии, этот класс всегда хвастлив, склонен к высокопарным фразам и подчас даже занимает на словах самые крайние позиции, пока не видит никакой опасности; он боязлив, осторожен и уклончив, как только приближается малейшая опасность, он ошеломлен, озабочен, полон колебаний, как только вызванное им движение подхватывается и принимается всерьез другими классами; ради сохранения своего мелкобуржуазного бытия он готов предать все движение, как только дело доходит до борьбы с оружием в руках, — и, наконец, в результате его нерешительности, его всегда особенно охотно надувают и третируют, как — только побеждает реакционная партия».
На юге Германии, как, впрочем, и во всей стране, во главе движения стояли представители мелкой буржуазии, так называемое сословие бюргеров, которое господствовало в это время во всех парламентах и учреждениях. И хотя на втором этапе восстания оно захватило почти всех трудящихся города и деревни, тем не менее можно было заранее предсказать неизбежную обреченность восстания, ибо мелкобуржуазные вожди не способны к революционному действию. Парламентарии во Франкфурте болтали, протестовали, вопили, но не имели ни храбрости, ни ума, чтобы действовать, и когда после разгрома восстания парламент скончался, никто не заметил его исчезновения.
Маркс и Энгельс решительно отказывались от видных должностей, которые им предлагали руководители движения за имперскую конституцию, но в трудную для народа минуту они отважно бросились на помощь восставшим.
Энгельс, со свойственной ему быстротой и стремительностью действий, оценив стратегическое расположение сил и возможностей обеих сторон, разработал выдающийся план вооруженного выступления. Он, как и Маркс, смотрел на восстание как на искусство, требующее больших знаний и умения учесть все действующие силы и факторы; экономические, политические и военные. Энгельс требовал принятия срочных мер для распространения восстания из Бадена на окружающие провинции и княжества, которые только ждали сигнала к немедленному выступлению; он предлагал тотчас же двинуть революционный корпус в 8—10 тысяч штыков баденской регулярной армии, примкнувшей к восставшим, на Франкфурт, чтобы таким образом поставить Национальное собрание под контроль и защиту восставших. Это придало бы движению общегерманский характер.
План Энгельса, если бы он был принят, удесятерил бы революционную энергию масс. Необходимо было, по мнению Энгельса, централизовать силу восстания, предоставить в его распоряжение нужные денежные средства и немедленной отменой всех феодальных повинностей заинтересовать в движении многочисленное земледельческое большинство населения. Учреждение общей центральной власти для военных дел и финансов с правом выпуска бумажных денег, сперва для Бадена и Пфальца, затем для всех занимаемых революционной армией округов, сразу бы придало движению характер государственности.
Только напористость и стремительность могли обеспечить успех.
Быстрота действий и уверенность в силах народа — вот главное в плане вооруженного восстания, выработанном Энгельсом. Маркс и Энгельс требовали также оказать немедленную вооруженную помощь рабочим районам Рейнской Пруссии, в которой размещалась треть всей королевской армии, сковавшая действия рабочих масс промышленных районов страны.
Энгельс рассматривал свой бесстрашно-смелый план восстания как часть общего развития революционной борьбы во Франции, Италии, Венгрии. Проект Энгельса учитывал силы революции и контрреволюции, он трезво оценивал экономическую, политическую и военно-стратегическую обстановку в центре Европы.
Когда 9 мая вспыхнуло рабочее восстание на родине Энгельса в промышленном округе Рейнской провинции, он немедленно оставил Кёльн и газету, сменил перо на меч и бросился на помощь своим землякам — рабочим Эльберфельда. Однако отважные, быстрые, решительные действия Энгельса по перестройке баррикад в городе, его настойчивые требования распространить восстание вширь и создать ядро революционной армии, да и сам факт прибытия одного из вождей «партии красных», соредактора «Новой Рейнской газеты», вызвали ужас и бешенство достопочтенных буржуа. Комитет демократов решил поэтому выслать Энгельса из его родного города.