— Ей выходить только через три дня, так что до пятницы она вряд ли его хватится.
Как узнала Кранц из паспорта, Александра Престакович была моложе ее на три года. Когда Кранц открыла страничку, где раньше красовалась фотография Александры Престакович, хозяин извлек из-под прилавка «Полароид» и сказал:
— Улыбочку.
Кранц не улыбнулась.
Через несколько секунд камера выдала снимок. Капнув клеем, хозяин прилепил новое фото на месте старого. Потом опустил в сумку иголку и нитки для подгонки формы. До Кранц дошло, что ему не впервой оказывать подобного рода услуги. Она засунула форму с паспортом назад в сумку и только после этого вручила хозяину пачку банкнот.
Тот аккуратно пересчитал и сказал:
— Приходите к нам снова.
Выйдя на улицу, Кранц поймала такси, назвала адрес и указала водителю, у какого именно входа ее следует высадить. Когда такси остановилось у боковой двери с табличкой «Служебный вход», она расплатилась, вошла и нырнула в женский туалет. Там она закрылась в кабинке и, работая полученной у хозяина иголкой с ниткой, укоротила подол на пять сантиметров и в двух местах сделала сборки на талии. Затем разделась до белья и примерила форму. Та сидела не идеально, но, к счастью, компания, за служащую которой Кранц собиралась себя выдавать, не требовала от девушек особого изящества в одежде.
Выйдя из туалета, Кранц огляделась, подошла к стойке, за которой сидела женщина в такой же форме, и спросила:
— Мне найдется место на какой-нибудь из наших лондонских рейсов?
— Должно найтись, — ответила представительница компании. — Дай-ка взгляну на паспорт.
Кранц отдала ей паспорт. В базе данных было отмечено, что у Александры Престакович по графику — три свободных дня. Кранц получила служебный пропуск на борт.
— Но на посадку проходи в самую последнюю очередь, а то вдруг появятся опоздавшие.
Кранц направилась к международному терминалу и, пройдя таможню, проторчала в «дьюти-фри» до последнего приглашения на посадку на рейс 413 до Лондона.
Кранц выбрала место в самом хвосте самолета, чтобы не привлекать к себе внимания пассажиров и сидеть поближе к стюардессам. С какой-нибудь из них ей требовалось еще до посадки завязать знакомство.
— Ты на внутренних или международных летаешь? — спросила у нее старшая стюардесса, когда лайнер набрал высоту.
— На внутренних, — ответила Кранц.
— То-то я тебя раньше не видела.
— Я работаю всего три месяца.
— Тогда понятно. Меня зовут Нина.
— А меня Александра, — сказала Кранц и улыбнулась.
Кранц попыталась расслабиться, но ей нельзя было привалиться к стенке правым плечом, поэтому большую часть полета она не спала. Это время она использовала, чтобы лучше познакомиться с Ниной. После посадки старшей стюардессе предстояло сыграть невольную роль в задуманном Кранц обмане.
Кранц оставалась на месте, пока из салона не вышел последний пассажир. Затем она присоединилась к членам экипажа, спустилась вместе с ними по трапу и направилась к терминалу. На всем долгом пути по бесконечным коридорам Кранц ни на шаг не отставала от Нины, а та болтала обо всем на свете, от Путина до Распутина.
Когда команда «Аэрофлота» дошла до паспортного контроля, Нина провела свою подопечную вдоль длинной очереди к выходу с табличкой «Только для экипажей». Кранц пристроилась за Ниной, которая не переставала болтать, даже отдав инспектору свой паспорт. Инспектор перелистал странички, сверил фотографию с оригиналом и бросил:
— Следующая.
Кранц отдала паспорт. Инспектор так же внимательно посмотрел на фотографию, затем на женщину, которая была на снимке. Улыбнулся, махнул — проходите — и занялся вторым пилотом, который стоял за Кранц.
— Поедешь с нами в автобусе? — спросила Нина, когда они вышли из здания аэропорта.
— Нет, — ответила Кранц, — меня мой парень встречает.
Нина попрощалась и вместе со вторым пилотом перешла дорогу.
Эндрюс бережно поставил картину Ван Гога на мольберт посреди гостиной.
— Ну, что скажете? — спросила Арабелла и отступила на шаг, чтобы полюбоваться.
— Вам не кажется, что господин Накамура может посчитать это несколько… — Анна запнулась, подыскивая подходящее слово, не обидное для хозяйки дома.
— Грубым, прямолинейным, в лоб? Какое слово вы искали, дорогая моя? — спросила Арабелла. — Давайте признаем, что мне позарез нужны деньги, время на исходе и у меня не осталось почти никакого выбора.