– Люси, посмотри на меня, – она несмело подняла голову, чтобы тут же встретиться взглядом с серыми глазами, смотрящими на неё внимательно и тепло. – Мы знакомы уже достаточно давно. Тебе многое известно обо мне, мне – о тебе. Не бойся. Я не изменюсь, у меня не вырастут хвост или крылья, не поменяются характер и привычки, я останусь тем же Нацу, которого ты знала, даже если мы… станем немного ближе.
– Я… нравлюсь тебе? – Люси всё же опустила глаза, не в силах преодолеть смущение и страх в ожидании ответа.
– Да. Довольно сильно и достаточно давно.
– Тогда почему ты молчал? – Хартфилия прекрасно знала, что вины Нацу в этом нет, но внутри вдруг всколыхнулась непонятная обида. Молодой человек, угадав её состояние, немного помолчал, прежде чем продолжить разговор – видимо, для того, чтобы лучше сформулировать ответ.
– Однажды ты призналась, что боишься подобных отношений, – Драгнил не упрекал – мягко напоминал. – Если бы тогда я начал за тобой ухаживать, то, скорее всего, потерял бы. А так у меня был шанс.
– Прости… – Нацу был сто раз прав, и Люси это отчётливо понимала. Как и то, что следующий шаг придётся делать ей – не потому, что её всё ещё боялись потерять, а для того, чтобы она смогла, наконец, избавиться от своего страха, пусть и не окончательно. И, пожалуй, лучшего момента, чем сейчас, для этого не найти. Хартфилия, судорожно вздохнув, посмотрела на своего спутника: – Поцелуй меня… – и уже значительно тише добавила: – Пожалуйста…
Поцелуй был нежным и бережным – таким, каким и должно быть первое, романтичное и почти невинное, касание губ любимого человека. Нацу не торопился, прекрасно понимая, что для неё подобное – уже почти подвиг, и за эти его осторожность и терпение она была ему особенно благодарна. А ещё за лукавые искорки в глазах, которые ясно указывали на то, что молодой человек что-то задумал. И Люси дала Драгнилу утащить себя в парк, к искусственному пруду, где друг (хотя какой уже друг?) с самым серьёзным видом предложил ей покататься на катамаранах. Она не стала отказываться, как и от поедания сахарной ваты, и покупки воздушного шарика, наполненного гелием, и ещё кучи других приятных вещей – они помогли ей справиться с неловкостью и смущением, вернув нотки беззаботного веселья, которые сопровождали общение с Драгнилом и раньше. Всё же Нацу снова оказался прав – он нисколько не изменился от того, что между ними теперь были другие отношения, всем своим прежним поведением, шутками, странными, порой абсолютно ребяческими выходками помогая и ей становиться самой собой.
Несколько часов пролетели абсолютно незаметно, и, как бы не хотелось, прогулку пришлось закончить – девушку ждала очередная смена в кафе. Драгнил проводил её до дома, пообещав встретить после работы, и при прощании уже сам поцеловал – более требовательно, но так же нежно, как и в первый раз. Люси поймала себя на мысли, что она сейчас превратится в такой же гелиевый воздушный шарик, что она держала в руке – так хорошо и легко ей было. Когда все сомнения разрешились, а страх ушёл, весь мир вокруг словно заиграл яркими, тёплыми красками, которые заставляли Хартфилию постоянно улыбаться. Внутри всё пело и искрилось, и девушка сама себе напоминала тонкий хрустальный бокал, наполненный дорогим игристым вином. От этого даже немного кружилась голова, и Люси с некоторой тревогой думала, не помешает ли это работе.
Однако её тревоги оказались напрасны – непосредственные обязанности, которые ожидали Хартфилию за барной стойкой, пусть и не сразу, но всё же заставили девушку отвлечься от дневных событий, и к приходу Нацу она почти совсем успокоилась. Молодой человек пришёл за полчаса до конца её смены, подсел к стойке и поздоровался, ничем не выдав изменения в их отношениях, словно чувствуя, что Люси пока ещё не расположена афишировать это перед другими. За что получил улыбку и чашку кофе. А потом и приглашение на ужин, который они готовили вместе. И лишь чай по традиции Драгнил заваривал сам.
Открыв дверцы шкафчика, он удивлённо присвистнул:
– Ты купила новые кружки? Да так много… А что с теми случилось?
– Ой… – Хартфилия прикрыла рот ладошкой и заполошно метнулась к дальнему нижнему шкафчику. – Совсем забыла… Вот… – она поставила чёрно-белую пару на стол и виновато опустила глаза.
– Почему ты их убрала?
– После тех двух недель мы почти не общались, и Риу видела тебя с какой-то девушкой, блондинкой, ты подвозил её на мотоцикле. Я подумала, что у тебя кто-то появился, а пить из них без тебя… – Люси замолчала, нервно поправляя волосы.
– Прости… – Нацу, подойдя, обнял её, осторожно коснулся губами лба. – У меня и правда были некоторые проблемы, которые требовали к себе внимания, а девушка… Это была Миражанна Штраус, я заходил к ним в магазинчик заказать мармелад, а потом как-то увидел её в городе. Она торопилась, я предложил подвезти, потом зашёл к тебе, но не застал дома.
Хартфилия закусила губу, чтобы не расплакаться от облегчения и стыда: те мысли, которые приходили ей в голову за то время, пока они не виделись, были совершенно неправильными и достаточно горькими, чтобы теперь чувствовать одновременно и некую вину за них перед другом, и радость, что ни одна из них не была верной.
– Расскажешь про свои проблемы? – Люси в принципе догадывалась уже, о чём может пойти речь, но всё равно спросила – не чтобы уточнить, ей и в самом деле было интересно.
– Да что там рассказывать? – отмахнулся Драгнил, подтверждая её предположение, и, вернувшись к плите, начал заваривать чай. – Сама ведь студентка. Весна, сессия, «хвосты», ну, может, ещё несколько смен, которые удалось выпросить у начальства, чтобы успешно выполнить роль натурщика для одной милой талантливой художницы, а потом пришлось отрабатывать. Вот и всё.
– М-м-м… мне очень неловко, что из-за меня у тебя возникло столько трудностей… – начала было Хартфилия, но молодой человек её перебил:
– Брось, ничего страшного или непоправимого не случилось, тем более что мне понравилось.
– Что понравилось? – растерялась Люси. – Позировать голым?
– Ну, как бы и это тоже, хотя я имел в виду оплату моего труда, – едва сдерживая смех, ответил Драгнил. – Кстати, а где мармелад?
– Он в студии. Я сейчас принесу, – Люси ушла в комнату, но, уже взяв в руки коробочку, не удержалась и открыла её. Ярко-жёлтые конфеты лежали каждая в своей ячейке и даже на вид казались необычайно вкусными. Девушка, затаив дыхание, потянулась к одной из них, как маленький ребёнок, что желает попробовать запретную, но от того ещё более притягательную сладость, и быстро сунула мармеладку в рот. Сахар хрумкнул на зубах, и в тот же момент её талию обвили мужские руки.
– Решила всё съесть в одиночку?
– Я только одну взяла, чтобы попробовать, – начала оправдываться Хартфилия, оборачиваясь к хозяину коробочки. – Там ещё мно…
Тёплые губы, мягко прикоснувшиеся к её губам, не дали ей закончить.
– Мне не жалко, – Нацу чуть отстранился, просто чтобы иметь возможность посмотреть ей в глаза, но по-прежнему не размыкая надёжных, уже бесконечно родных объятий. И Люси решилась:
– Ты… останешься?
– Если ты действительно этого хочешь.
Девушка кивнула, выражая согласие, но потом всё же решила сказать это вслух:
– Хочу. Я доверяю тебе.
В этот вечер никто из них больше не вспомнил ни про мармелад, ни про остывающий на кухне чай. Когда люди любят друг друга, даже мир иногда перестаёт существовать, уступая место крепким объятиям, страстным взглядам и самым важным словам.
Впрочем, кто сказал, что мармеладки долго просуществовали?..