- И успокойся, - продолжала она. – Здесь нет ушей, можно болтать что хочешь. Хоть о ведьмах нам говорить и думать запрещено, против природы не пойдёшь. А природа всех девочек здесь такова, что они – ведьмы. И ты ведьма, и я, конечно, тоже. Ведьма – это когда ты умеешь делать то, чего не умеют воспитательницы. Газеты говорят о том, что из-за ведьм погибают люди. Но я вернула свою память, и поняла, что всё не так. Мою семью перерезали, когда мне было три. Два года я плакала, не переставая, пока у меня не забрали память, но я вернула её, и вспомнила всё, даже то, что не стоило вспоминать.
Наступила тишина. Весенняя ночь, никогда не замирающая, всё-таки замерла. В деревьях было страшно.
- Ты мне не веришь, - уронила Дебора, вставая и буднично разминая замёрзшие ноги, - сейчас с того дерева вспорхнёт стая птиц.
Я уже не знала, что она говорит, но невольно посмотрела туда, куда она показывала. Прошла секунда, две, и вдруг с веток действительно снялась чёрная громада – до нас донёсся шелест крыльев, тревожный грачиный галдёж. Стая описала над верхушками круг и растворилась в чёрном небе.
- Как ты узнала?
- Я Пророчица.
- Да, но как ты узнала? – тупо продолжала спрашивать я.
- Я Пророчица. Я ведьма. Я Дебора, последняя своего рода и Верховная, Пчелиная Королева Кейдских холмов. С тех пор, как я вернула воспоминания, стала видеть будущее. Отрывки, видения, очень немного и очень недалеко. Увидела, что воспитательница отправит тебя за книгой – и оставила тебе записку. Записка привела тебя ко мне. Как и должна была.
Я видела, что она откровенничает с трудом, и что ей не хватает терпения, хочется перейти к какому-то делу, неведомому ещё мне, но не могла удержаться от вопросов.
- Почему же я?
- Я увидела, что ты не выдашь меня. Я увидела, что ты начала вспоминать то, что ещё могла вспомнить. Это случай редчайший для пансиона. Поэтому я выбрала тебя. Встань со мной, вспомни своё прошлое, и после выпуска мы будем скрываться, как ведьмы.
Я молчала. Дебора предлагала мне совсем не то, чего я ожидала. Она не дала мне ни тайного общества подвязанных юбок, ни растрёпанных карт, ни состарившихся запретных книг. Тайна, глубокая, как само мироздание, лежала передо мной так буднично, что я могла протянуть руку и взять её: мы ведьмы. Вот и всё. Я не могла решиться, но Дебора ждала ответа.
- Как мне вернуть воспоминания?
Дебора сразу расслабилась, когда смогла заговорить коротко, по делу, без распинок.
- В кабинете смотрительницы Моргрейн есть кованый ларец. В ларце тысяча жемчужин, переплавленных с памятью воспитанниц. Узнаешь, какая из них – твоя, когда прикоснёшься. Укради её и жди следующего знака. Потом я подскажу, что делать.
- Украсть жемчужину смотрительницы Моргрейн?! – воскликнула я, не веря своим ушам.
Эта полная, белая, как луна, женщина, появлялась в коридорах лишь изредка, большую часть времени она проводила в своих кабинетах на третьем этаже. Она правила всем, что происходило в пансионе, но взгляд у неё всегда был такой сонный и тупой, а руки так безвольно колыхались вдоль тела, что мы давно поняли: настоящей королевой пансиона является её секретарь Пайсон. И всё же, какой бы волглой, вялой ни была госпожа Моргрейн, проникнуть в её кабинет, украсть жемчуга…
- Да, - подтвердила свои слова Дебора, - сделай это.
- Это невозможно.
- Возможно. Ты ведьма.
Она встала, готовясь уходить, и вдруг подняла палец к губам.
- Забыла упомянуть. Никому ни слова.
И скрылась в деревьях быстро, как призрак, за которого её можно было принять в ночнушке. Я оторопело проводила её взглядом и побрела к пансиону, пожалуй, слишком беспечно. Голова шла кругом. Жизель открыла мне окно после короткого стука. Ложась в постель, я чувствовала на себе блестящие взгляды, но все девочки молчали.
Я не боялась, что они выдадут меня. Нас берегли общие тайны.
Глава 5. Жемчуга памяти
Я засыпала с одной мыслью: я ведьма. Все кругом, кроме старших, тоже ведьмы. Ведьма – было слово знакомое, и одновременно чужое. Я слабо помнила, почему, оно приходилось на самую периферию сознания, но оно тревожило, отторгало, и я смотрела на свои руки с новым ужасом.