— Хотите сказать мне, что это возмездие, карма настигнет меня?
— Что-то в этом роде.
— Весьма туманно.
— Не совсем. — Отец Фланаган вздохнул. — Я бы выслушал тебя до конца, если бы ты сказал мне, что планируешь украсть деньги или оружие. Но сердце, Кэшел? Посмотрим. Нам с тобой стоит на это взглянуть.
— Все еще неопределенно.
Отец Фланаган вздохнул, но на этот раз с нетерпением.
— Поведай мне, как ты планируешь украсть сердце этой девушки.
— Может быть, вы мало что смыслите в сердечных делах, когда дело касается противоположного пола, но в тот день, когда я встретил ее, я сразу это понял. Она была моей. Она слишком сильно ненавидела меня, и это означает только одно. В глубине души я ей нравлюсь. Она без ума от меня. Плохиш, которого ей (так считает она) под силу изменить.
Я чуть не рассмеялся ей в лицо. Плохиш — это тот, кто делал глупости. Я был опасным человеком, который предпочитал делать умные ходы.
— Несмотря на всю мою твердость, она хочет найти трещину в моих костях, чтобы пройти прямо по моим венам и украсть мое сердце. Хотя она понятия не имеет, что… у меня нет сердца. А моя душа? Мы оба знаем, что в ней достаточно темно, чтобы свет мог растворить эту тьму. Хорошие души продолжают жить другой жизнью. Но когда моя душа покинет это тело… это будет конец. Одна жизнь, которую нужно прожить, это буквально все, что есть у меня.
— Что, если Стоун на самом деле не любит ее, Кэшел?
— Он любит ее.
— Ты бы поставил на это свою жизнь.
— Единственную, которая у меня есть.
— И чего ты хочешь этим добиться?
— Я украду его сердце, и его душа будет принадлежать мне. Все. Я хочу получить от него все. И я возьму это.
— Она для него все.
— Его работа — это его жизнь. Он живет ради этого. Но свирепая лучница? Она заставляет его чувствовать свет в том мире, в котором его окружает лишь кромешная тьма. Мужчины вроде меня, мы прикасаемся к свету и делаем его жизнь похожей на нашу, но иначе. Свет борется с прикосновением этой тьмы, в то время как мы приветствуем ее, словно равную. И он не хочет, чтобы его сердце было запятнано тьмой. Он не хочет, чтобы его надежду украли мародеры вроде меня. Мы с ним оба знаем, что я лучший в том, что делаю. Я могу выйти за рамки физического и почувствовать, что больше всего имеет значение. Он уже отдал ей свое сердце, чтобы она была в безопасности. Чтобы поддерживать чистоту в своем сердце. Несмотря на то, что она остра на язычок, ее душа чиста, как бы сильно она не хотела убедить в обратном. Она ведет себя жестче, чем есть на самом деле.
— Ты когда-нибудь любил женщину, Кэшел?
Я старался сдержаться, но мой смех все еще гремел в пространстве исповедальни, когда я произнес:
— Это единственное, что у нас с вами есть общего, отец. Никогда. Я предан этой жизни. Вы преданы своему делу. Как ни странно, ни в той, ни в другой жизни не остается достаточно места для любви.
Он сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул.
— Я знаю тебя с тех пор, как ты был еще совсем крохой. Как бы много плохого ты ни натворил, ты никогда раньше не делал ничего подобного.
— Как я уже сказал, я знаю, кто и когда. Скотт Стоун. И время пришло. Он уязвим. Я знаю его слабое место, и проскользну, как вор ночью, и украду то, что он украл у меня. Всю его жизнь.
Внутри будки раздался шум, отдающийся эхом. Это прозвучало так, как будто отец Фланаган приложил руку к перегородке.
— Все, что ты чувствуешь ‒ это ненависть к Скотту Стоуну. Все, что ты видишь ‒ это способ украсть то, что он считал своим. Но ты забываешь одну вещь, сын мой. Ты забываешь о невинной женщине. Что насчет нее?
— Я помню о ней. Ярко. Она уже моя — в ненависти и в любви. Мы с вами оба знаем, насколько они близки. Вы не способны чувствовать одно, не имея способности чувствовать другое. Безразличие — это расчетливая пуля для всех чувств. Эта лучница, она теперь ненавидит меня, но ее сердце такое же доброе, как и мое. Даже если она будет бороться со мной за право сохранить его.
— Нужно учитывать одну вещь, — сказал он. — Женское сердце было сотворено с учетом, что его могут украсть; оно было задумано так, чтобы его нельзя было подделать. Даже самый лучший мародер в округе может не справиться. Ты поворачиваешь украденный ключ или вскрываешь замок, а она может в ответ украсть твое сердце.