— Я дам Маку указания. А ты иди в душ, чтобы не опоздать.
— Я не задержусь! — повторила она, направляясь в ванную.
Мы с Маком еще мгновение смотрели друг на друга, прежде чем я прочистила горло. Когда я назвала адрес, он вскинул брови.
— Дом старика Джанелли, — произнес он.
— Точно, — я кивнула. — Вы знаете о нем?
— Да, — сказал он, и его голос был таким же, как и взгляд. Холодным. — Там, где выросла Марипоса.
— Мы были соседями. Так мы стали лучшими подругами, сестрами.
Он кивнул, но больше ничего не сказал. Может быть, Мари уже рассказала ему все это.
Собрав свою сумочку, я остановилась рядом с Маком.
— Слушай. У нас с тобой было не так много времени, чтобы побеседовать. Но я хочу сказать тебе одну вещь. Если ты обидишь Мари, я обижу тебя. Понимаешь?
— Твой брат влюблен в мою жену.
Он на секунду ошарашил меня, но я надеялась, что отыграла удачно. Силовое поле вокруг него могло сбить монашку с курса.
— Муж. Она еще не давала тебе никаких обещаний.
Перед тем как я открыла дверь, чтобы уйти, Мак прочистил горло. Иногда его голос звучал неровно.
— Ты же еще не давала никаких обещаний Келли?
Я сжала дверную ручку с такой силой, что она впилась в мою ладонь.
— Я знаю тебя, — сказала я, мой голос был тихим. — Я знаю таких мужчин, как ты. Мы со Сьеррой разговаривали. Меня не удивляет, что ты все знаешь. Что ты все контролируешь. И раз ты знаешь о намерениях Кэша Келли, то в интересах Мари было бы не впутывать ее в мою жизнь прямо сейчас.
Пристальный взгляд Мака, словно лед растаял на моей спине.
— Келли лучше не приближаться ко мне или к моим людям. Но у меня нет проблем с ним, пока он остается в своей территории. — Мак еще раз прочистил горло. — Мари считает тебя лучшей подругой. Сестрой, как ты говоришь. Поэтому я оставлю тебя с ней наедине. Твои секреты — твои собственные, если они не причинят ей вреда.
Меня пробрала дрожь, прежде чем я закрыла дверь, оставив между нами некоторое расстояние. Однако даже дверь не казалась мне достаточной преградой. Эти люди, с которыми я вдруг оказалась рядом, не были обычными. Это были чертовы злобные животные в сшитых на заказ костюмах, переодетые в джентльменов.
Я должна была добраться до брата до того, как он сделает что-то, что, возможно, будет стоить ему жизни. Например, признается Мари в любви.
▪ ▪ ▪
Я сидела в своей машине, глядя на дом моего брата на Стейтен-Айленде. Он уже начал делать это своим, но я могла сказать, что он сдерживался, надеясь узнать мнение Мари, как только он скажет ей, что он чувствует к ней, а затем попросит ее выйти за него замуж. Я знала, как устроен ум моего брата. Несмотря на то, что Ккэш не сказал так много, он строил планы — на жену, на семью, на будущее.
На меня накатила волна тошноты, я боялась предстоящего разговора.
Зазвонил телефон, и я подняла голову с руля. На экране высветилось имя Скотта. В последнее время мы общались, но из-за его и моего расписания виделись редко. Дольше всего мы были вместе пять минут, и я, не придавая этому значения, старалась дистанцироваться от него. Я хотела сделать это как можно проще, но Кэш велел мне ничего не говорить. Это был конкретный приказ.
— Я скажу тебе, когда придет время.
Скотт принял мое предложение прийти на эту вечеринку. Когда он понял, что там будет моя семья, он, кажется, обрадовался. Мари упомянула об этом при нем. Скотту пришлось еще раз приехать ко мне, когда убили ее извращенца-домовладельца.
Как раз в тот момент, когда я сказала «Привет», к подъезду Харрисона подъехала дорогая машина. Через секунду из нее вышел Кэш Келли, одетый в черную футболку, обтягивающую его мускулистую фигуру, темные джинсы и ботинки. Дорогие солнцезащитные очки закрывали его глаза, но его взгляд сразу же остановился на мне и не желал смещаться куда-то еще.
— Ки? Ты здесь?
— Да. — Я прочистила горло. — Я здесь.
— Послушай. — Голос Скотта звучал так, будто он пробежал милю. — Я думал, что смогу приехать, но этот политик все еще не найден.
Накануне он сказал мне, что не думает, что сможет прийти на вечеринку, потому что на дело, над которым он работал, бросили все силы, но потом сказал, будто думает, что, возможно, сможет. Такова была его жизнь. Строить планы и нарушать их, потому что работа была у Скотта на первом месте.