Он освободил меня от своего пристального взгляда, собираясь выйти, когда остановился и повернулся ко мне.
— Есть один выбор, которого у тебя нет. Ты ужинаешь со мной. Каждый вечер.
— Ужинаю с тобой, — повторила я. Скорее, выпалила.
— Каждый вечер.
— Иногда репетиции затягиваются допоздна.
— Я буду ждать.
Потом Кэш оставил меня одну в библиотеке с металлическим сердцем.
14
Кили
Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что я стою в библиотеке одна, рукой сжимая платье, другой сжимая металлическое сердце.
Что, черт возьми, на него нашло?
Ужинать со мной. Каждый вечер.
Из всех вещей…
Ужин.
Это казалось так по-домашнему. Неужели он ожидал, что я буду готовить? Я покачала головой, пытаясь выбросить из головы некоторые хаотичные мысли. Это была нелегкая работа — пытаться не отставать от него, но одно я знала наверняка.
Он утверждал, что у него нет сердца. Никаких чувств.
Я собиралась это изменить.
Не его, а тот факт, что он считал себя непобедимым. Что у него иммунитет к заразительным чувствам.
Келли знал, что мое влечение к нему было легким инструментом, чтобы украсть мое сердце. Это устройство работало в обоих направлениях. Его очевидное влечение ко мне было для меня способом проникнуть в его голову и хоть раз в жизни заставить Келли понять, что у него действительно есть сердце. Что он не был неприкасаемым.
Вечеринка в квартале была доказательством того, что он не был таким бессердечным, как утверждал. Проведя время в «его» прайде, я поняла, почему Скотт угрожал уничтожить его душу. Адская кухня. Это была единственная вещь, на которую Келли претендовал как на свою собственную. Может быть, даже любил.
Почему это так важно для него? Что делало эту кухню такой особенной?
Найдя выход из библиотеки в спальню, где были все мои вещи, я выскользнула из свадебного платья и решила принять душ.
Однако моя ночь с Кэшем Келли еще не закончилась.
После того, как вода остыла и обычные ночные ритуалы были выполнены, я накинула шелковый халат изумрудного цвета и отправилась его искать. Я даже не потрудилась постучать, когда подошла к двери его спальни.
Как и ожидалось, комната была огромной, но с небольшим количеством мебели или даже безделушек. Там была одна фотография в старой на вид рамке. Я предположила, что мужчина на фотографии был его отцом. Я познакомилась с его вдовой Молли на вечеринке в квартале.
— Чересчур пусто, — прошептала я, еще раз оглядываясь по сторонам. Самой большой вещью в комнате Келли была его кровать. Она выглядела удобной и достаточно широкой для двоих. — Точно так же, как сердце, которого, по его словам, у него нет.
В воздухе витал характерный запах, отличный от его, и я последовала за ним к стеклянным дверям, которые вели на пожарную лестницу. Это было больше похоже на балкон с видом на Нью-Йорк. Келли сидел в кожаном шезлонге спиной ко мне, закинув ноги на перила. Он выпускал изо рта кольца дыма.
— Разве не так все начинается? — сказала я, вторгаясь в его личное пространство. Когда я встала рядом с ним, он посмотрел на меня, и я кивнула на сигару в его руке, набитую чем-то другим, помимо табака.
— Мы теперь говорим в рифму, дорогая?
— Пристрастия, — сказал я. — Вот так и начинаются пагубные привычки.
Он отвернулся от меня.
— Ничто в этом мире не имеет надо мной власти. Я не зависим ни от чего и ни от кого.
Мы еще посмотрим, Келли. Внутренняя злодейская сука внутри меня ухмыльнулась.
Внешне он был под стать моей ухмылке, злодейский ублюдок внутри него, казалось, читал мои мысли.
Чертовски идеально. Слушай сюда, Мародёр. Я тоже никогда не выбираю правду. И я собираюсь доказать тебе, что ты ошибаешься, хоть раз в твоей мародёрской жизни.
Он откинул голову назад и выпустил в небо колечко дыма.
— Это лекарственное средство. Оно помогает мне расслабиться. — Он выдул еще одно колечко, пошире. — У меня бывают ужасные головные боли. Это облегчает и их тоже.
— Не прошло и двадцати четырех часов, как ты женат, а тебе уже нужно что-то, что поможет тебе расслабиться, чтобы избавиться от головной боли. Я бы сказала, что выпивка, — я кивнул в сторону пустого стакана на маленьком столике рядом с ним, с остатками виски на дне, — но я знаю лучше. Такие люди, как ты, никогда не тонут в бутылке. У таких, как ты, жабры вместо легких.