— Умри в догадках.
Затем она бросила трубку.
Раф фыркнул.
— Джессика Рэббит — чертова вертихвостка. А мне нравится эта лисья смелость.
— Джессика Рэббит, — сказал я, подняв на него глаза.
— Твоя девочка. У нее рыжие волосы и тело, которое может убить, так что…
Пресс-папье, которое раньше стояло на столе моего старика, легло на мой стол. Слишком быстро, чтобы он успел увернуться, я бросил его в голову Рафа. От удара он откинул голову назад, а пресс-папье с лязгом упало на пол. Оно попало ему в точку прямо меж бровей.
— В следующий раз, когда тело моей жены придет тебе на ум, заруби это себе на носу, что твоя голова полетит с плеч.
Что, черт возьми, было не так с этим парнем? А еще лучше, что, черт возьми, со мной было не так? Я только что ударил своего двоюродного брата металлической штуковиной, потому что он думал о той, что принадлежит мне.
— Ты гребаный мудак, Кэш, — сказал он, потирая место удара. Оно уже набухало.
— Вернемся к делу. Наши ряды полнятся с каждой секундой.
Просто охренительно. От удара у него открылся здравый смысл. Он снова был на верном пути. Когда он сказал — наши ряды, он имел в виду мужчин, которые решили присоединиться к нам.
— Сын Джона Джеральда с нами? — вопросительно сказал я. — Мартин?
— Да, чисто сработано.
Рафф кивнул.
— И работает он теперь на тебя.
— Грейди собирается начать против нас масштабную войну, так как нас теперь куда больше.
— Ты нервируешь меня.
— Убедись, что все начеку.
— Ты, — сказал он. — Будь уверен, что ничего из этого дерьма в переулке больше не повторится. Если Ли отрубит тебе голову, нам всем придет конец. Навсегда.
Кормика Грейди звали Мясником. У Ли была такая же жестокая черта, но он приберегал расправу для личных обид.
— Но, по крайней мере, Скарпоне не вмешиваются в нашу вражду, — продолжил Рафф. — Это избавляет нас от ряда проблем.
— Пока что, — сказал я. — Они слишком заняты, пытаясь выяснить, кто смешивает им карты.
— Или кто работает на нас.
Он пожал плечами.
В комнате повисло молчание, но мы оба громко думали. Мы оба знали, что нам предстоит сделать огромный шаг. Я был мародером, воровство было моей специализацией, но я должен был играть по правилам. Кража небольших партий ранило и со временем приводило к большим ранам. Но я хотел искалечить их одним махом — и быстро. Грейди устал работать с небольшими нагрузками. Он был готов пойти дальше, так как он годами налаживал бизнес со Скарпоне.
Его первую крупную партию, дело всей его жизни, я уже объявил своей. Если только призрак, который, как я почувствовал, был Маккиавелло, не добрался до нее первым.
Раздался стук в дверь, и мы с Раффом оба обернулись. Сьюзен вошла секундой позже, держа в руках простой конверт.
— Срочно, — сказала она, кладя его передо мной. — От мистера Фаусти.
— А, — сказал я, открывая его незамедлительно, сразу узнав марку Рокко. Внутри был поддельный счет за его юридические услуги. Я знал разницу между настоящими и теми, которые они использовали напоказ. Все, кто на них работал, так и делали. Для него это был способ общения. Этот счет? Я задолжал Маккиавелло. Он решил заработать на этом долге, убив Кормика Грейди.
Рокко добавил заметку на своей персональной бумаге: Нам нужно наверстать упущенное. Я слышал, «У Салливана» подают отменный ростбиф. Отужинаем. Около 7 часов.
Он назвал мне время, которое примерно совпадало со временем свадьбы Маккиавелло в Италии. После шла подпись, выведенная его гребаным царственным почерком.
Рокко Фаусти
Я расплылся в неспешной улыбке, и я несколько секунд смотрел на бумагу, прежде чем встретилась с нетерпеливым взглядом Раффа.
— Что?
Он нервно болтал ногой вверх-вниз.
— Ростбиф, — сказал я.
Я бы приказал Раффу держать глаза и уши открытыми, но то, что произошло между Фаусти и мной, осталось между нами. Никто больше не знал подробностей.
Правило номер один в этой жизни: никогда никому не доверяй на сто процентов.
Вернемся к ростбифу.
Это было не то слово, которое использовал Рокко, а то, что он передал через сообщение. Итальянские семьи, особенно Фаусти, были известны тем, что пользовались шифром, как никто другой. Свободно владея их языком, я сразу все понял. Рокко не просто так назначил мне время и место.
Это произошло в то время, когда Мак собирался жениться, что было очень важно. Потому что это означало, что его не будет в Нью-Йорке.
Интуиция подсказывала мне, что это как-то связано с большой партией, и если я узнаю то, что мне нужно знать, я добьюсь желаемого. Я знал, что это скоро произойдет, и Рокко появился как раз вовремя.