— Моя жена бросила меня, — констатировал я. Она собрала вещи и отнесла их в другую комнату. На следующий день, после того как она уехала в Италию, я нашел ожерелье, которое подарил ей, на своей подушке.
Он молчал так долго, что я перестал двигаться. Мы смотрели друг на друга.
— А, — сказал он. — Твой душевный раздрай можно объяснить разладом в семье.
— Не может быть супружеских разладов, если осталась только половина супружеской пары.
— Она ушла навсегда? Или она уехала на свадьбу своей подруги в Италию? Что, я полагаю, если досужие сплетни в этом сообществе не обманывают меня, значило, что ты должен был быть там вместе с ней.
— Планы меняются, — сказал я. — Все еще неправильно, что она поверила словам другого мужчины, а не моим действиям.
— Действия, — повторил он, как будто обдумывал значение этого слова. — Она хотя бы знает, почему ты так упорно сопротивляешься? — он поднял руку. — Она знает, кто ты, Мародер, но знает ли она, в каком бедственном положении оставил тебя Ронан Келли? И почему ты с таким рвением взялся за это? Она видит сообщество, которое смотрит на Кэша Келли снизу вверх, но никаких причин для этого с ее точки зрения нет. Хотя ты совершил в своей жизни несколько бессмысленных поступков, которые я бы предпочел не обсуждать в открытую. В них нет ни рифмы, ни смысла. Но единственной вещью, которая кажется тебе спасением, ты с ней не поделился.
— У тебя не было ни рифмы, ни здравого смысла не говорить мне, что моя мать не умерла.
Прошли секунды. Он открыл и закрыл рот. Покачал головой.
— Она умерла. В Ирландии. О чем ты вообще говоришь?
— Скотт Стоун сообщил эту новость.
— Он лжец, и я скажу тебе это прямо здесь… в лицо. — Он топнул ногой. — Твой отец сказал мне.
Я посмотрел на него, и что-то промелькнуло в глазах, что отец Фланаган попытался скрыть, прежде чем я это заметил. Сомнение. Вместо того, чтобы настаивать на своей правоте, я оставил все как есть, решив поверить, что он тоже думал, что моя мать мертва. Он никогда раньше не лгал мне.
— Давай вернемся к тому, что правда, — сказал он, меняя тему. — Что-то, на что стоит потратить наше время.
У меня перехватило дыхание, хотя я и не двинулся с места. Я сунул ожерелье обратно в карман и достал свой телефон. Нашел то, что хотел, а затем повернул телефон к нему.
Он покосился на экран, а затем, ворча, потянулся за очками для чтения. Как только они оказались у него на лице, он забрал у меня телефон и поднес его почти к своему носу.
— Фотография миссис Келли, смотрящей в сторону от камеры.
— Морин сфотографировала ее в аэропорту и отправила мне.
Поскольку моя жена собиралась в Италию всего на пару дней, я отправил с ней Морин и Коннолли. Малыш Райан находился под круглосуточным присмотром у медсестер, которые ухаживали за ним в больнице и пользовались доверием в нашем сообществе.
Он оторвал взгляд от экрана.
— Не понимаю.
Я кивнул в его сторону.
— Вот что прислала Морин, фотографию, на которой она оглядывается назад, вместе с подписью, которая гласила: «Каждые пять секунд».
Экран телефона погас, но лицо Фланагана, казалось, просветлело. Он вернул телефон, а затем похлопал меня по плечу.
— Девушка ждала, что ты придешь за ней, Келли.
Я повернулся лицом к его удаляющейся спине. Самодовольство, исходившее от него, было таким же сильным, как благовония.
— В том-то и проблема, — сказал я.
Из всего моего опыта общения с женщинами, в лице Кили Келли, ничто из этого не имело значения. Я мог смириться с ее играми, даже с ее правдой, но я понятия не имел, как справиться с ее молчанием или с причиной, по которой она хотела, чтобы я пришел за ней, если она ясно дает понять, что возвращает ожерелье.
Преследовать женщину — это то, что сделал бы принц. Но мне в этой сказке отводилась роль чудища.
— Это случается с лучшими из нас! — его голос отозвался эхом. — Не могу сказать, что я не предупреждал тебя, парень!
Его одеяние растворилось в темноте церкви, где я обычно чувствовал себя более комфортно, а затем отец Фланаган ушел, но его низкий смех, казалось, остался висеть под сводами церкви.
• • •
Когда я шел от церкви к «У Салливана», позади меня раздался свист. Я обернулась и увидела, что Рафф бежит, чтобы догнать меня. Я остановился и подождал его.
Он помахал единственным ключом перед моим лицом.
— Я не в настроении для гребаных загадок, — сказал я. — Или рифмоплетства.