Топтун свернул в сторону крепости. Вдали уже виднелась переправа, а у самой воды темнела лодка. Должно быть из тех, что участвовали в эвакуации людской армии. Чуть дальше на волнах покачивалась речная тварь. Посмотрев на Глеба мутными глазами, она сыто рыгнула и лениво поплыла прочь.
— Как думаешь, мы сможем здесь переправиться? — спросил Глеб.
— Думаю, они за вчера-сегодня просто обожрались, — фыркнул Герман. — Но я бы не рисковал. Перейдем по переправе. Наверняка там столько техников будет, что ты затеряешься среди них.
— А вот людей там будет очень немного, — ответил Глеб, кивнув на свою ношу.
— Тогда брось ее, — предложил Герман. — Уверен, она выживет.
— Если не вздумает наломать дров, — ответил Глеб. — А она точно вздумает.
Он уложил девушку на дно лодки и со вздохом присел на край борта. Молнии над крепостью больше не сверкали, и пожары начали гаснуть один за другим.
— Герман, ты знаешь, как управлять лодкой? — спросил Глеб.
— Я был волком, а не моряком, — фыркнул тот. — Если только твоя крыса умеет.
— Она не моя, — сказал Глеб.
Опершись рукой борт, биотехник заглянул девушке в лицо. Та, казалось, просто спала и тяжело дышала во сне.
— И вообще, — добавил Глеб. — У меня с ней столько проблем, что век бы ее не видеть! Политика — это не наше с тобой дело. Пристрою ее куда-нибудь, и забуду, как страшный сон.
— Верно, — согласился Герман. — Что до дела, то это дело нашей стаи. Значит, мы с тобой, как ни крути, тоже в доле.
Глеб хмыкнул.
— Битва за власть — это правильно, — продолжал Герман. — Так устроен мир. Волчонок вырастает, набирается сил и занимает место старого вожака. За это место надо биться. Это правильно. А эта Алиса бьется не правильно. Правильно убивать вожака, а не стаю. Нельзя быть вожаком у мертвых.
— Ну, Алиса наделала себе зомби на всю оставшуюся жизнь, — заметил Глеб. — Так что она сможет.
Герман резко фыркнул.
— Не верно! Сильный волк может убить всех. Потом умрет сам. Время побеждает всех. А что останется?
— Что? — спросил Глеб.
— Вот смотри, — проворчал Герман. — Меня поймали ваши мастера, но моя стая — ушла. Это четырнадцать волков, молодых и сильных. После меня осталась сильная стая. Придёт новый вожак. Я даже знаю, кто это будет. Он поведет стаю дальше. Мир не поглотит ее. Алиса оставит после себя слабую стаю. Все зомби — дураки! У них не хватит ума отразить угрозу, когда та придёт, а она придёт. На территорию слабых придут чужаки и заберут ее. Такой порядок. Слабые должны умереть.
— Думаешь, на нас нападут? — спросил Глеб. — Да нет, брось. Были бы мы сами по себе, а так за нами сотни башен. Сколько уже новый мир тут съел? Наверное, треть союза. Наши, говорят, за Урал уже перевалили.
— Такой порядок, — спокойно прорычал Герман. — Люди слабы, новый мир — сильнее. Он — охотник, они — жертвы. Только изначальная Зона — не одна была. Их шесть. Другие пять — тоже хищники, и они всё ближе и ближе. Придет время драться. Я прожил много лет, Глеб, и не раз видел, как жертвовали слабыми, чтобы сохранить остальных. Так приходится поступать, когда враг силён. Северяне сегодня проиграли, но зубы у них есть. Европейцев я никогда не видел, но уверен, что они тоже зубастые ребята. Чтобы стать между двумя дерущимися, нужно быть сильным. Слишком много сильных в одном месте — это опасно. Нужно растить зубы, а не вырывать их.
— М-да, — Глеб даже не сразу нашел, что сказать. — Никогда об этом не задумывался, но, думаю, ты прав. Ну, значит, точно нажалуюсь на нее королеве Лидии. Больше я всё равно ничего не могу сделать.
— Вовремя поднятая тревога — это тоже важно. А потом рекомендую держаться от дерущихся вожаков подальше.
Биотехник усмехнулся.
— До этого я и сам додумался. Заберусь в самый дальний угол мастерской, и займусь твоим ремонтом.
Тут Герман одобрительно фыркнул.
— Кстати, надо будет протестировать мозг, который солдат вернул, — продолжил Глеб. — Если он в норме, то я еще успеваю заявиться на игры. Если они, конечно, будут…
Герман в ответ фыркнул нечто неопределенное. Глеб задумался, припоминая, что еще у него припрятано для создания очередного кадавра. По всему выходило, что материала даже с мозгом страшно мало, а выпросить что-то у Петровича… В общем, похоже, в этом году он в играх всё-таки не участвует.