Сегодня, хотя еще не совсем стемнело, сюда съехались шесть машин. Три «Ниссан-Патрола» стали в ряд с одной стороны пустыря, три «Чероки-Ларедо» — с другой. Между машинами маячили крупные фигуры молодцов в низко надвинутых кепочках, кожаных куртках и широких штанах. Кто с какими стволами прибыл, пока не афишировалось.
От группы «Ниссанов» отделился массивный мужик в шапочке-маске, раскатанной до шеи, от группы «Чероки» — усатый дядя в темных очках на пол-лица. Медленно, неторопливо сблизились, держа руки в карманах курток. Оба знали, чтo там, а потому воздерживались от резких движений.
— Привет, Петрович! — бодро произнес человек в маске.
— Здорово, Хрестный, — ответил усач. — Не надоело еще морду закрывать, а?
— Да вас, чудаков, пугать не хочется. А то как увидите в обморок со страху попадаете. Что ж Светуля-Красотуля сама не приехала? Критические дни настали, что ли? Между прочим, стрелочка на самый высокий уровень тянет. Я сам приехал, а Булка «шестерку» какую-то выставила. Некультурно!
— Понимаешь, Хрестный, Светочка наша очень заботливая девушка. Она вообще-то об твоем здоровье заботилась. А то увидишь перед собой хрупкую, изящную девочку, разволнуешься, не правильно ситуацию оценишь. Ну и поведешь себя так, будто у тебя десять жизней в запасе.
— Вообще-то меня даже свои только на «вы» называют.
— Нет, Хрестный, у меня на «вы» никак не получится. Тем более что твоя масть битая, и понт не состоится.
— Уверен?
— Как дважды два. Не твой расклад нынче, но если б ты этого не понимал, то сюда не пришел, верно?
— Да как тебе сказать… Вообще-то интересно иногда с людьми пообщаться.
Даже с теми, которые не совсем правильно жизнь понимают.
— Вот тут ты не прав, Хрестный. Мы про свою жизнь очень хорошо все понимаем и даже, как ни странно, про твою.
— А это совсем интересно, Митя! Ну, давай, расскажи мне немного о моей жизни. Может, я как-то не правильно живу, а? Может, мне что-то осознать надо, исправиться или, допустим, поскорее с повинной явиться?
— Насчет того, правильно или не правильно ты живешь, Хрестный, ответ однозначный. Но проблема не в этом состоит — мы все, по большому счету, живем не правильно. Проблема состоит в том, что ты сейчас все еще мнишь себя паханом над губернией, главой теневой администрации и прочая, прочая, прочая. А это уже не так, Корлеоне ты наш родимый. Ты, конечно, уже многое понял и своими глазами увидел, но признаться себе боишься. Но, увы, в этой жизни страусиная политика, когда голову прячут в песок, а задницу выставляют на солнышко, кончается просто хреново. Ты ход моей мысли улавливаешь?
— Все это общие слова, Митя. Да, раскрутилась Светуля сильно, но нет таких волчков, которые крутились бы вечно.
— Вечного вообще ничего нет, окромя Господа Бога и марксистской материи.
Весь вопрос в том, какой процесс идет быстрее, а какой медленнее. Скажу тебе по секрету, как опытный проктолог, что твой геморрой развивается жутко быстро. И твоей способности нормально сидеть, ходить и даже дышать при таком запущенном состоянии организма можно только удивляться.
— Знаешь, бывают случаи, когда пациент, которому ставили плохие диагнозы, переживал лечащего врача.
— Бывали такие случаи, но редко. Наверно, кто-то из твоих «шестерей» на похоронах Балясина побывал?
— Почтили память безвременно ушедшего.
— И наверно, тебе доложили, что там присутствовало необычно много людей?
— Что-то похожее говорилось.
— Конечно, тебя это порадовало, да? Как приятно, когда ты валишь человека в назидание и поучение другим, думаешь, что, окромя официальной жены и двух-трех особо преданных холуев, никто покойного не оплачет, а приходит двести пятьдесят человек. Занятно, верно? Но еще занятнее, что среди этих двух с половиной сотен были не только бабки-плакальщицы по найму, но и такие, ранее дружественные тебе лица, как Витя Басмач, Коля Бегемот, Леха Пензенский, Шура Казан и другие великие люди. И потом, между прочим, наиболее избранная часть публики, куда, помимо перечисленных, входили и два твоих кандидата на замещение вакантной должности Балясина — господа Веня и Кузя, — намылилась в казино «Чик-чирик», где присутствовали на поминках. А самое удивительное — не только поминали усопшего, но и очень тепло общались со Светочкой.
— Ну и что из этого? — голос Хрестного немного изменился. — Девчонка она ничего, покадриться с ней неплохо…
— Да нет, Хрестный. Народ пообщался и понял, что твое руководство в области накрывается медным тазом. Некоторые товарищи, выступавшие в прениях, были настроены очень серьезно. Не буду называть их фамилии, но, пожалуй, самым таким распространенным словом, которое произносилось по твоему адресу в этих выступлениях, было «мочить, мочить и еще раз мочить». Наверно, ты можешь сам догадаться, что за такие слова отвечают и зря ими бросаться никто не будет.