Фланги построения прикрывало конное дворянское ополчение, разбитое на два отряда и державшееся уступом позади пехоты. В тылу, напротив центра своих войск, барон поставил тяжёлую конницу, приберегая её, как основной резерв.
Заняв указанные им позиции, отряды Редома замерли в ожидании сигнала к началу атаки. Барон Редом, сидя в седле, молча смотрел на выстроившееся напротив него вражеское войско и ждал, поглядывая на деревья за спинами противника.
Вот верхние листья крон осветились первыми солнечными лучами. Постепенно, по мере того, как солнце вставало за спиной барона, деревья освещались всё ниже и ниже. Вот лучи уже на середине лесных крон. Вот они поползли ещё ниже… Наконец, барон Редом приподнялся на стременах, внимательно осмотрел поле битвы и, оглянувшись на сигнальщика-горниста, махнул рукой. Тот поднёс трубу к губам и над полем поплыл ровный серебряный звук, призывающий воинов умереть во славу своей земли и своего барона.
Сигналисты в отрядах отозвались ему и весь строй баронова войска, качнувшись, пришёл в движение, постепенно набирая ход.
Войска барона Торгуса стояли молча, наблюдая, как стена вражеских отрядов неумолимо приближается к намеченной невидимой черте. И едва они пересекли эту черту, как разом ударили все орудия Торгуса, стоявшие на десяток шагов впереди его воинов.
Первые ядра вспороли землю прямо перед орудиями Редома. Некоторые, отскочив от удара о землю, ворвались в ряды воинов, калеча и сбивая с ног свои первые жертвы. А следом за первым выстрелом вскоре прогремел второй.
— Скорее! Вперёд! Бегом! — раздались крики офицеров Редома.
Войска заметно увеличили ход, переходя с шага на бег. В проходы между отрядами пехоты начали выдвигаться конные пикинёры, изготавливаясь для атаки.
И тут воинам Торгуса, стоявшим спиной к лесу, в глаза ударило яркое утреннее солнце, поднявшееся из-за спин наступающих. Щурясь и прикрывая глаза руками от слепящих лучей, артиллеристы обороняющихся вели стрельбу скорее наугад, чем прицельно. Ядра их пушек всё чаще перелетали строй стремительно наступавших редомцев. Эффективность их стрельбы заметно снизилась.
— Дьявол! — невольно вырвалось у барона Торгус, внимательно наблюдавшего за началом сражения, — Дьявол! Чёрт бы побрал это солнце! Как оно не вовремя вылезло…
— Скорее, это наш противник очень вовремя начал атаку, Ваша светлость, — почтительно произнёс кто-то из членов свиты барона.
— Да, вы правы, — задумчиво ответил барон, — пожалуй, сегодня нам придётся здорово попотеть, господа.
Артиллерия его била по наступающему противнику не переставая. Начали изготавливаться к стрельбе лучники и мушкетёры, стоявшие во второй линии армии.
Но вот пушки Редома, катившиеся впереди наступающих отрядов, вышли на расстояние прямого картечного выстрела. Остановившись для уточнения наводки и стрельбы, они приостановили и движение своей пехоты. Этим тут же воспользовались лучники Торгуса, дав по противнику дружный залп. Копейщики Редома вскинули щиты, прикрываясь от стрел. В ответ тут же полетели стрелы редомских лучников.
А несколькими мгновениями спустя по пехоте Торгуса хлестнул картечный залп пушек Редома.
В отличие от артиллеристов Торгуса, наводчикам Редома солнце не мешало, а скорее помогало произвести точный залп, ярко освещая стоящие впереди цели. Одновременно через головы наступающих на правый фланг отрядов Торгуса посыпались бомбы, посылаемые мортирами из-за спин атакующих.
И тут же с места галопом в атаку пошли пикинёры Редома. Их задачей было не дать возможности артиллерии врага нанести картечный залп по наступающим войскам.
Навстречу пикинёрам спешно выдвинулись мушкетёры Торгуса. Изготовившись для стрельбы, они дали дружный залп из сотен мушкетов и бегом отошли под прикрытие построившихся за ними копьеносцев и мечников.
От их выстрелов десятки пикинёров полетели на землю, выбитые из сёдел. Однако остальные, продолжая бешеный галоп, на всём скаку врубились в строй пехоты, вовремя выстроившейся перед своими орудиями. По всему фронту завязалась кровавая рукопашная схватка.
На флангах отряды поместной конницы уже вовсю рубились с такими же отрядами противника. Из всех орудий, участвовавших в битве, продолжали стрелять только мортиры Редома, внося опустошение в ряды Торгуса, расположенные на правом фланге. Остальные, боясь поразить свои войска, молчали.
Постепенно отряды пехоты Торгуса на правом фланге начали прогибаться, всё дальше отходя к лесу и уступая давящему на них противнику.
Редом уже был почти уверен в полном разгроме правого фланга противника, когда из леса внезапно выдвинулся отряд пехоты Торгуса, численностью более трёх сотен человек и бросился в атаку на левый фланг наступающих. Его поддержали выстрелами лучники, отошедшие под прикрытие деревьев. Положение начало постепенно восстанавливаться в пользу неприятеля. Не желая терять достигнутое преимущество, Редом приказал спешно перебросить со своего правого фланга на левый один отряд лучников в двести человек и отряд мушкетёров из двух сотен стрелков. Им был отдан приказ не ограничиваться стрельбой, а при необходимости вступить и в рукопашную схватку. Таким образом, барон ослабил теперь уже свой правый фланг. Однако, будучи уверен в правильности своего решения и имея в запасе сильный резерв из пяти сотен тяжёлой конницы, он надеялся на победу.
Барон Торгус, заметив манёвр с лучниками и мушкетёрами противника, понял, что кроме конного резерва, Редом использовал уже все свои возможности. И теперь пришёл час главного удара.
К скрытому в лесу на левом фланге отряду тяжёлой конницы был направлен посыльный с приказом обойти правый фланг противника и ударить прямо по ставке его главнокомандующего.
Когда из-за левого фланга войск Торгуса, обходя широким полукругом бьющихся конных дворян, галопом вышла тяжёлая конница противника, барон Редом даже не сразу её заметил на фоне леса.
И только испуганный крик ординарца заставил его повернуть голову направо.
Увидев атакующий его ставку отряд, барон понял, что и Торгус наконец-то ввёл в бой свой последний резерв. Вот только противопоставить ему, кроме своей тяжёлой конницы, приберегаемой для завершающего удара, было уже нечего…
— К бою! — подал барон команду, надевая шлем.
Два отряда тяжёлой конницы с ужасающим грохотом и лязгом на полном скаку столкнулись посреди поля позади войск Редома.
Сначала раздался треск копий, столкнувшихся с кованными латами всадников, крики выбитых из седла и упавших на землю рыцарей. Потом — звон стали при ударах мечей, палиц, топоров по щитам, шлемам и латам противников. Рыцари и того и другого отрядов понимали, что весь исход битвы зависит сейчас от того, кто из них возьмет верх именно в этой схватке. Именно на этом участке боя решалась судьба всей кампании. Тот, кто проиграет сегодня, тот проиграет всю кампанию в целом.
И был момент, когда тяжёлые рыцари Редома несмотря на свою малочисленность, начали одолевать рыцарей Торгуса. И у барона Редом вновь проснулась надежда выиграть эту битву и отстоять свои земли.
Но в этот момент дрогнул и побежал центр его войск. За ним бросился отступать и левый фланг. Спустя несколько минут отступало уже всё войско редомцев.
А началось это после того, как барон Торгус, видя, что его рыцари не могут пересилить конницу Редома, ввёл в бой свой последний резерв. Встав сам во главе сотни тяжёлой конницы, остававшейся на лесной дороге, он ударил в самый центр вражеских отрядов. Его рыцари прошли сквозь пехоту Редома, как горячий нож сквозь масло, размётывая её во все стороны. Следом за ними в пробитую в строю противника брешь обнажив палаши и мечи ринулись в рукопашную мушкетёры и лучники.
Отряд под командованием Торгуса развернулся и прошёл вдоль левого фланга редомцев, рубя и кроша всех, кто попадался под руку. И войска барона Редом, не выдержав этого удара, побежали с поля боя.
Барон Редом увидев всё это, и поняв, что битва проиграна, приказал своим рыцарям отступать.
До самого вечера преследовала конница Торгуса бегущие войска редомцев, не давая им остановиться и собраться вместе, отгоняя их по полям всё дальше и дальше от дороги, ведущей к Могутану. Барон Торгус не желал, чтобы пусть разгромленные, но в целом достаточно боеспособные войска противника укрылись за стенами столицы, пополнив, таким образом, её гарнизон. Что привело бы к ненужным осложнениям при проведении штурма и захвата города.