- Значит, поселок скоро снова примет поселенцев?
- Скоро? Он уже заполнен. И, нет худа без добра, мы даже смогли повысить концентрацию кислорода в отсеках за счет усиленной подкормки лишайника. Так что адаптация поселян прошла практически безболезненно, и Свотра скоро выйдет на график добычи. Нас, я уже говорила, напрямую производство не касается, но все-таки... Невыполнение плана может дискредитировать нашу работу.
Шарову казалось, будто он уже месяц сидит в этом кабинетике, ведет бесконечные и безрезультатные разговоры, ни на пядь не приближающие его к цели. Болезненная адаптация, не иначе. Пора проситься на добычу русина, где много-много кислорода.
- Благодарю вас за сотрудничество. Вероятно, мне придется и в будущем прибегнуть к вашей помощи.
- Я всегда готова исполнить свой долг, - показалось ему, или действительно в голосе Орсеневой послышалось облегчение? Будто это имеет значение.
Он попрощался, вышел в первую комнату, комнату с микроскопами, как обозначил он ее для себя. Три лаборантки (если это были лаборантки) поспешно уткнулись в окуляры. У двери, на стуле, терпеливо ждал Зарядин. Похоже, его очень интересовали плакатики, развешенные по стенам лаборатории:
РУССКАЯ НАУКА ШАГАЕТ СТОЛБОВОЙ ДОРОГОЙ!
НЕРУССКАЯ ЮЛИТ КРИВЫМИ ТРОПАМИ!
ПРОСТОМУ, ЧИСТОМУ НАРОДУ - ПРОСТУЮ, ЧИСТУЮ НАУКУ!
Шаров опять подошел к окошку бокса, раздвинул кем-то сдвинутые шторки. Нет, видимость стала еще хуже, совсем запотело окошко. Легкие, значит.
- До свидания, сударыни, - сказал он громко. Те хором пробормотали что-то неразборчивое. Что ж, была без радости любовь...
- Куда теперь? - Зарядин, похоже, набрался бодрости в обществе дам. К товарищу директора по науке?
- А вы сумеете найти его? - Шаров с сомнением посмотрел на переходы Научного корпуса. Двери и номера не все имели, а чтобы табличку какую роскошь, излишество.
- Разумеется. Я в Алозорьевске каждую щель знаю, - санитарный ответственный, похоже, не хвастал. Просто искренне заблуждался.
- Сколько же человек работают в научном корпусе?
- Семьдесят четыре, - Зарядин ответил сразу, без запинки. Таблица умножения на пять.
- А в Алозорьевске?
- Постоянный штат - две тысячи четыреста человек. Ну, еще, конечно, люди из рабочих поселков бывают, поселенцы...
- И много их, рабочих поселков?
- Вот этого не скажу. Не мой уровень. Про десяток слышал, а сколько всего... Тысяч шесть, приблизительно.
Ладно, ограничимся пока шестью тысячами четырьмястами подозреваемыми. Минус единица. Лицо, называющее гибель людей замором, вне подозрений. Пока.
Магистр Семеняко оказался за дверью номер четырнадцать.
- Вот, видите, пакость какая, - он показал Шарову баночку. - Наши медики дали. Руки болят. Кожа трескается, и заживать не хочет.
- Правда? - Шаров внимательнее посмотрел на руки магистра. Не хватает еще лишай подцепить.
- Нет, это не заразно, - Семеняко перехватил взгляд капитана. Наверное, из-за контакта с металлами.
- Какими металлами? - Шарову стало неловко. Хорош, нечего сказать. А еще докторский сын.
- Моя тема. Естественное перемещение. Удивительный феномен, знаете. Вот уран, например. Исчезает невесть куда, а на его место, опять же невесть откуда, перемещается свинец. И это безо всяких генераторов, молний, тихо и незаметно.
- Очень интересно, - покривил душой Шаров.
- Энергия, безусловно, расходуется, но внутренняя. Добраться до нее, извлечь, заставить работать - задача, достойная русской науки,- Семеняко обернулся на портрет Ломоносова, висевший над столом.
- Насчет науки, - Шаров решил, что одной речи за день достаточно. Какие работы ведутся здесь, в Алозорьевске?
- В основном, прикладные, связанные с освоением. В перспективе, когда мы получим статус отделения Академии, сможем заняться и фундаментальными вопросами, но сейчас от нас ждут практической отдачи, быстрой и эффективной.
- А поподробнее?
- Прежде всего, лаборатория Орсеневой...
- Это я знаю, - поспешно вставил Шаров.
- Биохимическая лаборатория, самая большая, двадцать человек. Переработка органики, построение полузамкнутого цикла. Питание переселенцев - вопрос вопросов. Затем - механики. Разработка коммуникаций, транспортники. Группа астрономов - три человека. Метеорологи, геологи. Моя группа. В общем, решаем сугубо практические задачи. На создание вечного двигателя, беспроволочного телеграфа и прочих утопий не отвлекаемся.
- Вы все перечислили?
- Остается лаборатория директора. Там, действительно, теоретики. Наблюдение за полями перемещения и создание единой теории поля. Два человека.
- Вы как будто скептически относитесь к этой проблеме?
- Помилуйте, разве я смею? Я всего-навсего магистр, а Кирилл Петрович Леонидов - академик, десять лет провел в Кембридже.
- Но разве теория поля не признана лженаучной? - Шаров вспомнил университетские семинары. "Вещество, вещество, и еще раз вещество!", ломоносовский завет.
- Директор вправе сам выбирать себе тему, - дипломатично ответил Семеняко.
- Вы поддерживаете связь со своими коллегами?
- Ну... - было ясно, что Семеняко задет. Словно калеке в лицо сказали, что он калека. - Мы получаем литературу - журналы, монографии... Сами посылаем статьи, без подписи, но все же...
- А личное общение? Ваши сотрудники, вы сами бываете на симпозиумах, съездах?
- В силу специфики нашего учреждения в настоящее время персональное участие в такого рода мероприятиях считается нецелесообразным, бесцветным, невыразительным голосом ответил Семеняко, но глаза кричали: Ублюдок! Поганый, сволочной ублюдок!
- Хорошо. Контакты с зарубежными учеными также отсутствуют?
- Год назад была английская делегация. Со станции Берда. Об этом много писали в Газете.
- Я помню. Встреча в Алозорьевске. Визит вежливости, не так ли?
- Прибыли два представителя марсианской станции Берд, познакомились с городом, посетили Научный корпус, провели совместный эксперимент определение напряженности поля перемещения, и в тот же день отбыли назад, - монотонно, механически, сообщал Семеняко. Говорящая машина к вашим услугам.- В непосредственном разговорном контакте в Научном корпусе были задействованы двое: директор Леонидов и я, в постановке эксперимента с российской стороны участвовали те же. Отчет о встрече передан в соответствующие инстанции, замечаний не последовало.
- Чего только в этих инстанциях не случается. А как, каким путем оказались здесь англичане?
- Сначала со станции Берд их переместили через Гринвич и релейную цепь в Пулково, а уж из Пулково - сюда. И возвращались они так же.
- А напрямую? Возможно перемещение напрямую?
- Исключено. Во-первых, станция Берд от нас в трехстах верст, понадобилось бы полдюжины ретрансляторов. И во-вторых, наши и Бердовские передатчики работают в зеркальном режиме - мы возвращаем на Землю ровно столько массы, сколько она посылает нам. Собственной мощности не хватит на посылку и кошки.
-"Сколько в одном месте прибудет, столько в другом тут же убавится" процитировал Шаров слова основоположника наук. Вернее, прочитал - они бронзовыми буквами выведены были под портретом Михайлы Васильевича.
- Совершенно верно.
- Насколько я помню, намечался ответный визит?
- Намечался. Но в настоящее время никакой подготовки не ведется.
- Да, да...- Шаров знал, почему. И каждый знал. Год назад Россия пыталась подружиться с Англией против Германии, но сейчас английская оттепель кончилась, вернулись морозы. Оймяконские.