- Умение выполнять приказы, наверное. Не знаю. Я ведь не контрразведчик.
- Ну, все так говорят.
Да уж, говорят. Жандармская ищейка - если литературно, при дамах.
- А на кого вы собираетесь охотиться?
- Сейчас, летом, много шакалов. Жируют, кроликов травят. А мы - их.
- Кроликов, значит, спасаете, - Шарову стало неуютно. Шакалы охотятся на кроликов, люди - на шакалов, Департамент - на людей. Причем здесь Департамент? Охотится персонально он, капитан Шаров, спасая... Знать бы, кого он спасает. Себя, любимого. Свою собственную побитую молью шкурку. Дрянцо шкурка, так ведь другой нету. И рад бы поменять, а нету. Издержался, протратился. Бедный, бедный капитан Шаров...
- А вот и папа - спасла от слез Шарова Надя. Очень, очень своевременно. Что может быть банальнее рыдающего офицера Департамента? Разве нильский крокодил.
Присутствующие не то, чтобы замолкли совсем, но - притихли. Присмирели. Вожак пришел.
- Не заговорила она вас, капитан? - Ушаков подошел прямо к ним, минуя иных. - Надя у нас известная болтушка.
- Но, папа, - запротестовала дочь.
- Ладно, ладно, лучше сыграй нам что-нибудь веселенькое, приятное.
Надя обиженно села за рояль и забарабанила собачий вальс.
- Скоро взрослеть начнет, - немного озабочено проговорил первый вожак. Допустил до семейных дел. За своего, значит, считает. Цени, капитан.
Надя перескочила на Штрауса.
- Пам, пара-пам, пам-пам, пам-пам, - вторил ей отец. - Превосходно, не так ли? - было неясно, относится ли это к мелодии, исполнению или самой исполнительнице, но Шаров согласился со всем.
- Итак, капитан, можем ли мы надеяться на скорейшее завершение вашей сложной и ответственейшей миссии?
- Наверняка сказать пока трудно...
- Помните, что мы готовы оказать вам любое содействие. Любое, понимаете?
- Я очень ценю ваше содействие, - Шаров смиренно склонил голову. Понимаю, как не понять.
- Обычно... В вашей практике... Сколько времени уходит на обнаружение врага?
- По разному. Бывает, дня хватает, бывает, месяца мало. Конкретные обстоятельства, знаете ли...
- Разумеется, наш случай не рядовой, но и успех будет весомее, - гнул свое первый вожак.
- Я надеюсь, - не стал больше мучить его Шаров, - повторяю, только надеюсь, что дело мы закроем быстро, дня за два, за три.
- Отлично, - повеселел Ушаков. - Ваша репутация известна и здесь, потому-то я и рад, что именно вам поручено заняться нашими делами.
- Я польщен.
Два-три дня. Фокус-покус. Кунштюк. Айн, цвай, драй! Шпион, вылезай! Ну, а кто даст ему времени больше? Не справится Шаров за три дня, справится за день Лукин.
Веселье хозяина передалось всем: люди задвигались, заговорили громче, некоторые даже смеялись. Пора неопределенности миновала, можно и разрядиться. Хороший человек этот Шаров. Понимает свое место. Именно такие люди при нашем благосклонном участии должны преуспевать на избранных поприщах.
Надю за роялем сменил какой-то старичок, и задорная музычка лубочных оперетт оказалась кстати, некоторые даже принялись подпевать. Большая, дружная семья простых здоровых людей.
Шаров еще говорил и с Надей, и с другими ценителями искусства, пил крымские вина, весьма недурные, ел бутерброды с обязательной икрой, его слушали не без внимания, вежливо возражали и горячо соглашались. В общем, вечер прошел, как в книгах про майора Пронина - шампанское и блондинки. А кто-то сомневался в правдивости беллетристики.
После приема первого вожака номер 2-а показался совсем уже клетушкой. Провинция, как же. В провинции, даже в самой дремучей, номера все же имеют окна. Можно открыть, послушать вечерний шум, подышать просто, в конце концов. А тут - просто крысюк в лабиринте. Марс! Сколько он здесь пробыл, двенадцать, нет, пятнадцать часов - наверное, из-за разреженности воздуха вино пьянит втрое против земного,- да-с, пятнадцать часов тридцать три минуты, милостивый государь, а он и камешка марсианского не видел. Ничего, дело поправимое. Зато он познакомился с чудесной девушкой Надей, которая так интересовалась судьбой цесаревича, словно от того зависела и ее судьба. А разве нет? Она и на будущего барона Шарова глядела, словно на принца, приехавшего за ней из неведомого прекрасного далека. Из рая. С Земли, где много-много молодых, красивых и разных людей, где много воды, воздуха, много всего. А здесь - отец, не желающий смотреть правде в глаза, не понимающий, что год-другой, - и дочери придется остаться на Марсе навсегда.
Впрочем, Ушаков не производит впечатление непонимающего. Все он понимает. Просто сделать ничего не может. Вот и кидает дочь взоры отчаяния и надежды на жандармского капитана Шарова.
Неужто так скверно?
Марс. Марс, Иван Иванович. Ты сам сначала отсюда выберись, а уж потом о принцессах грезь. Ищи, ищи, капитан, это твой шанс делом доказать преданность Отчизне. А то больно умным хочешь быть.
Шпион. Найти шпиона легко. Стоит лишь понять, как тому удалось сообщить о гибели экспериментального поселения на землю. Вот и вопрос: как?
За ответом тебя, капитан, и послали на Марс. Ты, брат, давай, того... Думай, что ли... Если ничего другого не умеешь. Иначе не то что вина воды первичной не увидишь. Расстарайся, браток. Есть чего ради.
ГЛАВА 5
- Это не так и сложно. Берем два списка: первый - лица, знакомые с проектом "Легкие", и второй - лица, имеющие доступ к передатчику. Общие, входящие в оба списка, фамилии и есть искомые подозреваемые, - делился премудростями курсов Департамента Лукин.
- Да? - голова после вчерашнего болела совсем по-земному. А рассола нет. Ближайшая бочка за сто миллионов верст.
- Списки у нас имеются. Совпадают всего четыре имени - подпоручик положил перед Шаровым лист. Жирные красные линии подчеркивали намеченных шпионов. Плоды просвещения. Radi- cis....
- Губа не дура...- в списке оказались Ушаков, Спицин, Зарядин и некто Салов К.Т. Ах, да, вожак перемещения, толстячок, у него еще жена так забавно пела - "из-за острова на стержень..." Вольно же ему было про "Легкие" знать. - Да, замах у вас богатырский.
- Высокое положение не освобождает от подозрений, - Лукину явно хотелось поскорее получить маршальский жезл. Если в Столице раскрыт заговор генералов, то почему в Алозорьевске не быть заговору вожаков?
- Не освобождает, - согласился Шаров. - Подозревайте, сколько угодно. Но - про себя. У вас есть допуск "П-1"?
- Н.. Нет.
- Тогда вы нарушаете параграф четыре уложения о проведении следственных действий в отношении лиц высших категорий значимости. А это можно расценить как преднамеренную дискредитацию представителей народной власти, со всеми вытекающими последствиями.
- Но я... я только высказал предположение... В порядке подчиненности. И потом, в списке есть Зарядин, - нашелся Лукин.
- Значит, подпоручик, вы считаете, что сведения были переданы на Землю кем-то из вашего списка?
- Санитарным ответственным Зарядиным.
- Как же удалось ему это сделать?
- Надо допросить, он и расскажет.
- Ну, а все-таки? Без допроса?
- Вероятно, ему удалось поместить сообщение в камеру перемещения.
- А дальше?
- А на Земле его сообщник извлек сообщение и переправил в Лондон.
- Значит, есть сообщник?
- Обязательно. Как же иначе?
- Но на Земле поработали над всеми, имевшими допуск к Марсианскому каналу перемещения. И сообщника не нашли.
- Я не знал... Но такое бывает. Особо подготовленные агенты могут пройти самый искусный допрос. В любом случае, даже если виновен и не Зарядин, то на Земле-то кто-то информацию получил? Не могли же сведения попасть в Лондон святым духом?