Даша перехватила мой взгляд и засмеялась немного смущённо.
– Ну, у тебя вид! Словно навсегда прощаешься.
– Очень надеюсь, что нет, – сказал я сухо, и в свою очередь принялся одеваться.
– Не сердись! – Даша поцеловала меня и отстранилась. – Ты уж выбирай: или МОУ, или постель.
– А как насчёт постели в МОУ? – Я размяк.
Даша звонко засмеялась.
– Лишь бы не МОУ в постели! Но если тебе серьёзно нужен модуль, то надо поторапливаться, иначе его отправят в полёт согласно графику. И что говорил насчёт Хрулёва? Наш извечный скептик.
– Это хорошо, что скептик. Но меня больше волнует, сможет ли МОУ взлететь.
– Скорее всего, – она пожала плечами и шагнула к двери. – Лен сразу отправил наших механиков, едва получил мой сигнал. Я их видела. В модуле при посадке забило марпоникой внешние дюзы стартового двигателя, прочистить их не проблема при наличии техники.
Я смутился. Да, посадка была далека от идеальной.
– Продырявлен грузовой отсек с зондами. Это вообще мелочь. Ферропластиковым коагулянтом должно уже затянуть. Ну, и настройка автоматики.
– Вот и замечательно. – Я открыл дверь. – Ты сможешь собрать Хрулёва с Леном? Если Сергей вернулся, конечно. А я по дороге всё им объясню.
«По дороге» – это я поторопился. Объяснять, убеждать и спорить пришлось больше часа, и то, я был совсем не уверен, что убедил их. По-моему, они поехали с нами, чтобы приглядеть, как бы мы не наделали глупостей. Лететь с нами к обломкам ни тот, ни другой явно не собирались.
Мы вновь двигались по высеченной в стене дороге, только в этот раз слева была не непроглядная чаша мрака – колоссальный объём пустоты, завораживающий взгляд. За управлением устроилась Даша и вела кар намного быстрее, чем Лен. Машину трясло и подбрасывало время от времени при сильных порывах ветра, и тогда Хрулёв хмурился и бросал девушке: «Не лихач!» Та кивала, но скорость держала прежнюю. Сергей с Леном сидели на заднем сиденье и что-то высчитывали на наладонниках, перебрасываясь короткими фразами. Как я понял, проверяли мои расчёты.
Из каньона мы выехали намного быстрее; я и оглянуться не успел, как кар подкатил к администрации. Здесь мы разделились: меня и Дашу ждал Шмидт, а у Лена с Сергеем были свои дела.
Даша уверенно проводила меня двухэтажному флигелю, торцом упиравшимся в основное здание, и через фойе на второй этаж в небольшой круглый зал, в котором нас ожидало четверо человек. Знакомый сержант-инспектор в компании троих мужчин в стандартных комбинезонах, только с золотыми бэйджиками – местный истэблишмент, как я понял. Они сидели подле невысокого стола, все четверо с одной стороны.
– Я – Бернгард Шмидт, – представился один из мужчин, изящный брюнет, вставая и протягивая руку. – С сержантом вы знакомы. – Герд кивнул. – Брюс Хиггинс, представитель администрации… – благообразный господин с породистым носом небрежно наклонил голову, – …и Мигель Эррухеньо Санчес, – абсолютно не примечательный человек, – наш ведущий физик.
Я пожал руку, назвался, и мы с Дашей уселись в низкие и довольно неудобные кресла напротив. Даша представляться не стала, ограничившись лёгким кивком.
– Господин Севемр, – начал отнюдь не Шмидт, а Герд, – должен известить, что против вас выдвинуто обвинение в ничем неспровоцированном нападении на членов партии семнадцать-двадцать бис.
Даша хотела что-то сказать, но Герд предупреждающе поднял руку.
– Я верю, что ничего противоправного вы не совершали, но обязан довести это до вашего сведения.
– Один человек ранен, – сказал Хиггинс. Голос был глубокий и чуть скрипучий. – Остальные в состоянии близком к коматозному, хотелось бы услышать…
– В космос ваши расспросы! – рявкнул Санчес. – Скажите, сеньор Севемр, этот Церн что-нибудь говорил о проколе? Кто и на каком основании проводил эксперимент без нашего участия?
Я покачал головой.
– Ничего. О проколе я вообще впервые услышал от господина Шмидта пару часов назад.
– Я тоже, – вдруг сказала Даша. – Почему ИКП-2 не поставили в известность о начале эксперимента? Извольте объяснить!
– Вам была отправлена докладная записка, – быстро сказал Хиггинс, – с приглашением.
– Первый раз слышу! – Голос Даши замораживал холодом. – И я вам обещаю, что это так не останется. Мы соберём специальную комиссию. Эксперимент был слишком важен.
– Именно, что эксперимент! – возразил Санчес. – Если по каждому эксперименту собирать комиссии, то о переселении на Марс можно вообще забыть.
Шмидт стукнул ладонью по столу.
– Пожалуйста, прекратите. Госпожа Лайт, вам и вашему Институту будут предоставлена вся информация о готовившемся эксперименте. Почему он начался до приезда руководства, ещё предстоит выяснить.
– Как всё странно, – пробормотал я, и пояснил под удивлёнными взглядами присутствующих: – Почему столь важный эксперимент провели с опережением срока? – Санчес хотел что-то сказать, но я не дал. – И обстрел КППМ… – Вот тут я поразил присутствующих, если не считать сержанта. Пришлось под непонимающе-недоверчивыми взглядами выдать чуть укороченную версию наших с Дашей похождений. Меня засыпали вопросами. Я старательно отвечал. К объяснениям относились скептично.
– Итак, – подытожил в конце концов Шмидт, – вы утверждаете, что подверглись нападению группы штолен-проходчиков, к которым причисляете Альберта Церна. Хотя последний, по словам нашего сержант-инспектора, уверяет, что произошло заурядное недопонимание, приведшее к ссоре.
– Как посмотреть, – сказал я. – Например, обстрел КППМ заурядным делом не назовёшь.
– По вашим словам, – заметил Санчес. – Хотя лично я и представить не могу для чего обстреливать КППМ. Обычный климатический погодник, подогнанный под здешние условия и встроенный в сеть таких же преобразователей. В будущем, после создания атмосферы, сеть эта станет основой, каркасом для опутающих Марс беспроводных силовых линий, качающих энергию прямиком из космоса. Их достаточно вывести на другую, более высокую орбиту и переориентировать.
– То, что не могли сделать на Земле из-за неспособности разных стран договориться между собой, – бросила молчавшая до того Даша.
– Прибыль они не могли между собой распределить.
Я помнил этот проект, но спросил Санчеса о другом:
– А можно как-то получить доступ к управлению этой сетью?
– Через преобразователь? – Физик задумался. – Можно, наверное. Если внести соответствующий вирус в программу астро-координации. Но только учитывайте: для этого необходимо хоть на какое-то время вывести его из-под управления центральных процессоров марсианской сети, а там защита так просто не взломать! И все погодники жёстко ориентированы и друг с другом – отсюда, кстати, и сеть.
То есть, совершенно незачем выводить из строя сам преобразователь. Кажется, мои предыдущие домыслы и близко не соответствуют действительности. А ведь что только ни навыдумывал. Выходит, достаточно сбить настройку, чтобы система управления утратила на время связь, и незаметно ввести вирус. Для этого нужно, конечно, иметь доступ к процессору КППМ. Не думаю, что это слишком сложно в наше время, тем более, что едва ли кто-либо ждал подобного нападения. А преобразователь вместе со связью был бы лишён и полноценной антивирусной защиты на время, пока автоматика не вернула бы его на место.
– И если сбить настройку хотя бы одного, произойдёт цепная реакция? Для всей сети?
Санчес кивнул.
– Ну…не для всей, но один-два преобразователя, скорее всего, выпадут из подчинения процессоров. Но ненадолго.
– Зато вполне достаточно, чтобы внести вирус.
– А зачем? – Это уже Шмидт. – Ради будущих дивидендов?
– Всё может быть. Но пока я не вижу иных причин для обстрела КППМ. Спящий вирус, благодаря которому впоследствии можно будет прибрать к руками планетарную сеть энергоприёмников.
– Считаете, кто-то решил захватить Марс и диктовать свои условия? Но это глупо, пока всё здесь зависит от поставок с Земли.