– Капитан «Дайны М» доложил, что в спас-секцию сели все заявленные на борту пассажиры. На борту числилось триста двадцать семь человек с экипажем. Пятеро погибли. Я проверил списки.
– Когда? – поразился я. – Мы только что прибыли в космопорт.
– Не важно. Лучше ответьте, кто вы и откуда?
Н-да... Какой, однако, суровый сержант-инспектор.
Сзади фыркнула Даша:
– Космический заяц!
– А я не знаю. – Герд даже не повернул головы. – Пока. Почему и спрашиваю. Вежливо, заметьте.
– А потом что? Пытать начнёте?
Да что такое с Дарьей? Или здесь что-то личное?
Я вздохнул.
– Уверяю вас, сержант, что я действительно Илай Севемр, виртуал-прогнозист астронавигации. Помощник штурмана, грубо говоря.
– Это те, кто прогнозируют виртуальные угрозы по рассчитанному курсу и выдают рекомендации пилотам? Никогда не понимал, для чего это нужно.
– Было бы не нужно, нас бы не было.
– Может быть, у вас есть что-то, удостоверяющее личность?
Я только пожал плечами.
– Простите, не озаботился. Хотя…
Я расстегнул молнию комбинезон и пошарил рукой. Есть! Отцепил маленький кругляш-бэйджик с тянущейся по краю фамилией и должностью на фоне надписи «Дайна М».
– Вот, – протянул его сержанту, – устроит?
Тот притормозил, свернув к обочине, и повертел его в руках, поднёс к глазам, чуть ли не обнюхал.
– Что ж, – сказал он, в конце концов, – если, конечно, бэйдж ваш.
– Да в чём вы меня подозреваете? – удивился я. – Ну, устройте мне очную ставку с кем-нибудь из команды, любой подтвердит. Да и личные дела наверняка хранятся в электронных записях, можно проверить.
Герд устало вздохнул.
– Ни в чём я вас не подозреваю. Стараюсь разобраться. Вы двое замешаны в историю с трупом и, по вашим словам, ещё с двумя, попавшими под удар вакуум-пробойника, плюс пятеро в состоянии полной прострации. Разбитый орбитальный модуль. Ещё несколько человек обвиняются вами в совершении противоправных действий. И какой-то неизвестный, уверяющий, будто бы он с «Дайны М», хотя все эвакуированные с корабля люди развезены по посёлкам и сейчас проходят полное медицинское обследование. Что займёт ещё минимум двое суток. В чём мне вас подозревать?
– Извините. – Мне стало стыдно. – Я думаю, что после посадки в спас-секции никто поголовно не пересчитывал пассажиров и экипаж: и времени не было, и незачем, собственно. Провели общую перекличку, сравнили со списками – и успокоились. Тем более, что никто ничего не заявил о пропавших. Так, сержант?
– Пусть так. Но это не объясняет, как потеряли Илая Севемра. Здесь и при эвакуации с корабля? Насколько я помню правила космослужбы, при эвакуации обязаны были провести перекличку до отстрела спас-секции и выявить отсутствующих!
– Вообще-то, эвакуация при настоящей аварии, когда счет идёт на секунды, и учебной – абсолютно разные вещи, – заметил я. – В спас-секции летишь по пустому стволу вдоль ниш спас-коконов и тебя притягивает электромагнитным излучением к ближайшему. Свободному, я имею ввиду.
– После чего спас-кокон закрывается и меняется модуляция луча, – продолжил Герд. – Избавьте меня от прописных истин.
– Извините, – повинился я ещё раз. – Но часть пассажиров эвакуировалась, прихватив свой багаж. Вы ведь знаете, что ценные вещи некоторые предпочитают держать под рукой в каютах. А поскольку хранить их при взлёте и посадке обязаны в металлопластиковых кейсах, то электромагнитное излучение секции разбросало их по спас-модулям, посчитав за людей.
– Хм… – Сержант задумался.
Кар тем временем въехал в посёлок, покружил по одинаковым улицам – надеюсь, в дальнейшем они разнообразятся – зеленью, статуями или ещё чем – и выбрался на просторную площадь. В центре, замыкаясь кругом, тянулся высокий бордюр, отгораживая будущий сквер с уже поставленными по периметру скамейками. Сама площадь казалась опоясанной подковами длинных трехэтажных зданий с четырьмя широкими проездами между ними.
Герд повернул направо и почти сразу остановился возле ближайшего у двойных псевдо-деревянных дверей со светящейся надписью «Директория Северного полушария» и чуть ниже – «Охрана правопорядка». Они вели в широкое помещении с единственным панорамным окном, выходящим на площадь. Пластик окна усиливали вкрапления-перевязки пластида. Обзору они не мешали, зато не позволяли разбить окно. В комнате никого не было – ряд пустых столов с мягкими вращающимися креслами и парой-тройкой пластиковых стульев перед каждым.
Здесь было тепло, и я расстегнул комбинезон, сбросив его с плеч. Даша проделала то же самое.
Герд прошёл в самый конец. Свой комбинезон он снял свой полностью, небрежно уронив его на спинку кресла, и устроился за столом, кивком предложив нам рассаживаться. Дождался, пока мы расположимся, и сказал:
– Не сходится. Если следовать вашей логике, то спасённых с «Дайны М» должен быть переизбыток. При посадке в секцию, по меньшей мере.
– А вы думаете, их не было?
– То есть, вы обвиняете комсостав «Дайны М» в некомпетентности и служебном несоответствии?
Я поёжился.
– Я далёк от мысли кого-либо обвинять, сержант. Но не могу предложить ничего иного, просто в голову не приходит.
– Допустим, – сержант кивнул, – хотя и неубедительно. Но почему не обнаружили ваше отсутствие после посадки на Марс?
– Не знаю, меня там не было. Как я уже говорил: провели, наверное, обычную электронную перекличку по сверке со списками, и успокоились. Поголовно ведь никто ж не считал. Повторюсь: но ни к чему, да и незачем. Ох…
– Что? – как-то хищно напрягся Герд. – Что-то вспомнили?
Я смешался.
– Да. Прошу меня извинить, просто слишком много навалилось зараз.
– Продолжайте.
– Перед стыковкой меня временно прикрепили к инженерной секции, буквально перед аварией. То есть хотели прикрепить, запрос наш шеф-инженер отправлял, но, скорее всего, в рубке отмахнулись: перед стыковкой все заняты, не до таких мелочей. А бомльшая часть нашего инженерного корпуса работала снаружи, готовила отстрел грузового тороида. – Я помрачнел. Герд и Даша тоже. – Я просто не успел к ним присоединиться. Наверняка, вся путаница отсюда.
Герд пожевал тонкие губы, когда он заговорил, голос мне показался каким-то глухим и рваным, словно он выкашливал слова:
– Пожалуй, такое возможно.
– Но подозрения с Илая это не снимает! – Даша, презрительно щурясь, поставила на стол локти, сцепила пальцы и упёрлась в них подбородком.
– Почему нет? – Сержанта она не смутила. – Или крушения корабля и трёх трупов на Марсе, по-вашему, недостаточно для расследования?
Даша резко выпрямилась, покраснела – мгновенно, как краснеют блондинки.
– Я была с Илаем не долго, – буркнула она. – Но в людях я разбираюсь, и ответственно заявляю: Илаю я верю! Он адекватно вёл себя и в космосе, и на планете. В отличие от Альберта Церна. Да неужели бы он нарочно остался в терпящем бедствие корабле – это же верная смерть! То, что я его засекла, это практически невероятное везение, меньше, чем шанс из триллиона.
– Если только господин Севемр не сам виноват, что не успел в спас-секцию.
– Господин Севемр как раз сам в этом и виноват, – вставил я. Даша поморщилась.
– Но господина Севемра я ни в чём не обвиняю, – продолжал Герд. Он раскрыл над столом светопанель, что-то набрал на ней, подождал немного и кивнул. – Пришло подтверждение вашей личности, подписано Миура. Это…
– Это наш первый пилот, Миура-сан. Любит меня поддразнивать «кита» или «хоппу»[1], хотя я ему много раз говорил, что это неправильно. Разве что – «кита»[2], и то с большой натяжкой.
– А…вот и ваше досье! – Герд меня не слушал. Он внимательно что-то рассматривал на светопанели. Наверное, моё досье. – Приношу извинения, если обидел, – сказал он чуть погодя, – есть подтверждение и о вашем временном переводе в инженерную службу.
Даша потянула меня за рукав, кивая на выход, но я покачал головой. Лучше сейчас решить все вопросы, если получится.